Когда расстрел — лучший выход. О новом фильме Дуни Смирновой
К 190-летию со дня рождения Льва Толстого на экраны выходит фильм Авдотьи Смирновой «История одного назначения» — обаятельный и трагичный рассказ о законе, милосердии и неумолимом роке, который превыше и того, и другого
Было у отца-генерала три сына. Двое — герои войны и достойные офицеры, а третий — поручик Гриша Колокольцев, который в свободное от балов время на спор поит слонов шампанским. Выслушивать отцовские нотации и бесконечные сравнения со старшими братьями ему надоело, поэтому Гриша переводится из гвардии в Тульскую губернию. В поезде он знакомится со Львом Толстым и делится с ним своими мечтами стать солдатам другом и наставником, уча их грамоте и ремеслам. Граф, еще чернобородый и буйный, всегда готовый взять за кадык очередного хама, к идеям поручика относится скептически, но, кажется, видит в нем молодого себя и приглашает юношу в Ясную Поляну, тем более что Колокольцев дружил в детстве с его женой Софьей Андреевной.
В результате Гриша оказывается попеременно в двух мирах. Первый — усадебный рай, где учатся арифметике серьезные светлоглазые дети, нежно хрюкают черные японские поросята, весело пикируются супруги Толстые, и только несчастный управляющий никак не может взять в толк, зачем нужно выписывать гуано из далекой Аргентины. В Ясной Поляне, конечно, тоже не все безоблачно, и, стоит только подойти к окну или внезапно открыть дверь, как отовсюду лезут семейные тайны, которых лучше бы не знать. И все равно этим неприятностям не сравниться с бедами второго мира — серого унылого ада, где фельдфебель ворует, прапорщик пьет, а командир, который мало того, что поляк, так еще и непьющий, изводит всех шагистикой, кляузами и мелочными придирками. В последнем круге этой закоптелой вечности — писарь Шабунин, которого шпыняют все, кому не лень, а в конце концов приговаривают к расстрелу, когда он, не выдержав, дает пощечину капитану Яцевичу.
Гриша, идеалист и либерал, бросается за помощью к графу, и тот даже назначает себя адвокатом Шабунина, выступая в его защиту с пламенной и трогательной речью об идиотах и огурцах, но все бесполезно: в 1866 году из-за Польского восстания в армии еще действуют военно-полевые суды, и для рядового есть только одно наказание за такое преступление — «казнь через расстреляние», хотя для всех очевидно, что оно несоразмерно проступку.