Модный некролог
Подумать только: автор, которому несколько месяцев назад исполнилось двадцать четыре, вдруг взялся писать колонку «Модный некролог». О том, что ушло и о чем мы жалеем. Смешно, не находите? Большая часть вещей, которую в модной индустрии ругают как «вредные новшества», уже вполне себе существовала, когда я пришла в глянец на свою первую стажировку. Вирджил Абло уже раздавал интервью модной прессе направо и налево, мужские показы объединялись с женскими, а инстаграм-инфлюенсеры получали сотни тысяч долларов за рекламные посты. Все это было нашей новой реальностью еще три-четыре года назад. Поэтому если я и могу испытывать ностальгию, то только по тем временам, которые толком не застала (или застала в детсадовском возрасте).
Такая ностальгия — вообще очень миллениальское чувство. Как одни скучают по спилберговскому кино восьмидесятых, где все было здорово и понятно, так и я испытываю своего рода тоску по всему, что читаю в мемуарах видных модных деятелей, всему, что нахожу на страницах французского модного глянца девяностых, всему, что слушала от старших коллег про более веселые, простые и понятные времена.
«Да, Ира, — однажды сказал мне бывший начальник, которому я показала свое интервью с Викой Газинской. — Лет восемь назад этот текст бы дико обсуждали. Сейчас — максимум смайликов наставят. Не то место и не то время». Я, конечно, расстроилась. Но шеф был прав. К тому моменту разговоры о смерти печатных изданий ходили уже лет семь-восемь. Вопроса о том, что печатные глянцевые тексты будут вызывать ажиотаж, не стояло в принципе. Любой юный пишущий редактор глянца, если у него есть хоть толика интереса к профессии, зачитывается тем, что вытворяла в Tatler и