Литература / Эрнст Амадей Гофман
Повелитель фантазий
Про Гофмана мы вспоминаем каждый Новый год, когда эфир наполняют мелодии из «Щелкунчика». Но вклад этого советника юстиции в мировую литературу куда значительней истории о девочке Маше (по-настоящему Марихен) и ее зубастом кавалере.
В России, где Гофман вдохновлял Пушкина и Гоголя, Достоевского и Булгакова, мало кто помнит, что великий фантазер – наш земляк. Точнее, уроженец Калининграда, бывшего Кенигсберга, где находилась «вторая столица» Пруссии, сильнейшего из множества германских государств. Именно там 24 января 1776 года родился Эрнст Теодор Вильгельм, младший из трех сыновей адвоката Кристофа Людвига Гофмана. На месте его дома на Французской улице сегодня парк с мемориальной доской – война оставила от центра города только кафедральный собор, куда маленького Эрнста водили родственники, благочестивые лютеране.
Его семья была именно такой, в какой рождаются гении, – странной и неблагополучной. Отца, чей облик унаследовал Гофман, из-за крючковатого носа и кустистых бровей часто принимали за еврея, хотя он был потомком польских шляхтичей Кучинских. Очень скоро он уехал из города, прихватив с собой старшего сына (средний умер младенцем), и Эрнст никогда больше их не видел. От потрясения мать, Луиза Альбертина Дёрфер, заболела нервной горячкой, и заботиться о мальчике пришлось ее родным. Их добротный дом с маленьким садиком и забитым старыми вещами чердаком стал местом, откуда вышли многие фантазии Гофмана-писателя. Дядя Отто, юрист и скрипач-любитель, внушил племяннику любовь к музыке, но его строгость и бесконечные поучения отталкивали мальчика. Гораздо больше он любил веселую тетушку Иоганну, которую звал «тетя Маленькая ножка», вспоминая ее как своего «ангела-хранителя» в доме Дёрферов.
a. Нос.
b. Лоб.
c. Глаза.
d. Даллашский бифштекс и портвейн (Даллаш – городок в Шотландии, славившийся мясной продукцией. – Прим. ред.).
e. Ироническая складка, или Мускул сказочника.
f. Подбородок, вытянувшийся от неудачных театральных постановок.
g. Новая прическа «Привидение во плоти». h. Шейный платок.
i. Воротник.
k. Непринужденные складки рукава сюртука.
l. Бакенбарды «Мысли лунатика».
m. Мышца Мефистофеля.
n. Отсутствует.
o. Ухо, или Наставление Крейслера, никем не услышанное и не понятое.
p. И так далее.
Другого близкого человека он встретил в начальной школе – это был одноклассник Теодор фон Гиппель, племянник бургомистра Кенигсберга. Гиппель-старший днем заседал с напыщенными «отцами города», а по вечерам писал на них ядовитые памфлеты. Такую же двойную жизнь позже вел и сам Гофман; это было нередким явлением в эпоху, когда сонную жизнь немецкой провинции взбудоражили идеи Просвещения. Гиппель брал для друга в дядиной библиотеке книги Гете и Шиллера, в его доме Эрнст впервые услышал музыку Моцарта, которая так очаровала его, что позже он заменил свое чересчур обычное третье имя звонким «Амадей». Мечтавшие о приключениях мальчишки то и дело попадали в истории; однажды они соорудили воздушный шар, который с грохотом взорвался, переполошив всю округу. В другой раз пытались прорыть подземный ход, чтобы залезть в соседний пансион для девочек и признаться в любви одной из его учениц – неважно кому… При этом Гофман отлично учился, играл на четырех инструментах – органе, скрипке, арфе и гитаре, – пел и рисовал. Окончив школу в 16 лет, он хотел продолжить обучение музыке, но родные убедили его поступить в Кенигсбергский университет: юристу в Пруссии прокормиться куда легче, чем музыканту, – это вам не легкомысленная Вена.
Студенческая жизнь требовала средств, и Эрнст начал давать уроки музыки. Его ученицей стала жена богатого пивовара Дора Хатт, в свои 28 лет уже имевшая пятерых детей, но не забывшая романтических девичьих мечтаний. С предмета обучения ее страсть перекинулась на учителя, который откликнулся со всем пылом юности. За игрой в четыре руки последовали уединенные прогулки и нежные письма – благо супруг часто уезжал по делам. Роман с Дорой, переименованной им на античный манер в Кору, тянулся два года, не мешая учебе. Среди наставников Гофмана был другой знаменитый уроженец Кенигсберга – Иммануил Кант, но его скучные лекции юноша обычно пропускал. В 19 лет, необычайно рано, он окончил университет и получил должность судебного следователя при окружном управлении. Днем он корпел над бумагами, а вечера тратил на сочинение музыки и прозы, в том числе двух романов, позже сожженных автором за «бестолковость». И, конечно, на встречи с Дорой, вызывавшие все большее недовольство его родных. Когда фрау Хатт родила шестого ребенка, пошли слухи, что его отец – Гофман. Чтобы избежать скандала, Дёрферы услали юношу в силезский городок Глогау, к дяде Иоганну – советнику суда.
Накануне отъезда умерла мать Эрнста, которая давно уже не вставала с постели. За год до этого Гиппель получил богатое наследство и уехал из города – с тех пор они общались часто, но лишь письменно. В Кенигсберге Гофмана удерживала только Дора, но и она давала понять, что у их отношений нет будущего. В Глогау, где он поселился, его встретила дядина дочь, очаровательная Минна (Вильгельмина), которая скоро вытеснила из сердца Гофмана прежнюю влюбленность. В то время браки между кузенами были обычным делом, и в 1798 году Эрнст и Минна обручились с благословения родни. Тогда же дядю Иоганна перевели в Берлин, и он взял будущего зятя с собой. В прусской столице Гофман служит мелким судейским чиновником, но главное – посещает театры и концерты, знакомится с известными людьми. Дядя взял его на бал в королевский дворец, где ему мельком улыбнулась сама королева Луиза; Эрнст верноподданно послал ей свою первую оперу, которая так и не была поставлена. До конца жизни