Интервью месяца / Алексей Учитель
Год Учителя
Этот год вполне можно было бы назвать именно так: сколько раз поминали режиссера Алексея Учителя и его картину «Матильда» добрым и недобрым словом, трудно сосчитать.
Справедливости ради напомню, что до «Матильды», – а это восьмой игровой фильм режиссера, – у Алексея Ефимовича были, к примеру, не менее увлекательные «Мания Жизели» и «Дневник его жены». И не менее, кстати, дискуссионные. По крайней мере, для тех, кто пристально изучает жизнь великих русских людей, – балерины Ольги Спесивцевой и писателя Ивана Бунина. А до этих картин было около тридцати неигровых. В том числе опять же не менее дискуссионные «Рок» и «Последний герой». Однако «Матильда» почему-то затмила все настолько, что, когда мы в канун жарких предпремьерных показов договаривались об интервью, расспрашивать о ней не хотелось вовсе, поскольку других тем было, прямо скажем, предостаточно. Например, очень немногие знают, из каких таких питерских дворов и подворотен вышел к нам режиссер Алексей Учитель?..
– Алексей Ефимович, вы поздний ребенок, братьев и сестер у вас не было, значит, родители очень любили вас и только вас. Помогает вам эта любовь сейчас, когда на вас ополчились, кажется, все темные силы?
– Разумеется. Родители сыграли, конечно, колоссальную роль в моей жизни. Прежде всего тем, что родили меня. Отец (выдающийся советский оператор и режиссер, народный артист СССР Ефим Юльевич Учитель. – Прим. ред.) часто уезжал на съемки, поэтому мною больше занималась мама (Нина Константиновна Войцеховская. – Прим. ред.). С отцом мы стали больше общаться, когда я поступил во ВГИК . В том числе и на профессиональные темы. Маму все просто обожали. Мои друзья – и школьные, и институтские – очень любили с ней разговаривать. Она была умным, добрым и доброжелательным человеком. И отец, и я впоследствии всегда показывали свои работы ей первой. По профессии она была филологом, работала редактором в издательстве «Искусство», редактировала книги по театру. Она приучила меня любить театр.
– А в какой театр влюбила вас мама?
– В БДТ. Тогда товстоноговский театр был самым популярным. Мы там многое смотрели. Мне сильно врезалось в память, как после спектакля «Идиот» Смоктуновский выходил на поклоны. Он вскидывал глаза и буквально обводил ими ярус за ярусом. И народ в хорошем смысле слова зверел и вскакивал с мест. Ему так хлопали! Была какая-то магия в нем. Завораживающая. С превеликим удовольствием снял бы его, но… Вообще, лет тридцать-сорок назад можно было с ходу назвать тридцать фамилий потрясающих, выдающихся и гениальных актеров. Сейчас таких намного меньше. Пальцев пять загнешь – и все. Дальше уже сложнее будет. Хороших много, а вот выдающихся…
– Помните свою первую книжку – зачитанную?
– Единственная книга, которую я читал очень много раз и до сих пор перечитываю, – это «Мастер и Маргарита». Банально, но это книга, которую я могу читать бесконечно. Хотя… В детстве у меня все же была одна любимая книжка… «Капитан Сорви-голова» из серии «Библиотека приключений». Очень увлекательная книга. Хорошее кино можно было бы снять. У нас была большая библиотека. Мои друзья все время брали что-то почитать, потом передавали другим, другие теряли, и в результате очень многих томов не хватало, и мама все время ругалась.
– Где вы жили в Питере?
– Родился и жил на Старо-Невском проспекте в доме 168, который, как мне рассказывали родители, строили пленные немцы. У нас была двухкомнатная квартира с большими комнатами. Ничего особенного. Мы жили на последнем пятом этаже. Помню, постоянно были протечки. Когда я учился в девятом классе, отец получил квартиру напротив Смольного, на том берегу реки. Корабли ходили прямо перед нашими окнами. Красота была безумная. Но через несколько лет перед нами построили новый дом, и красота сокрылась.
– С кем дружили в детстве?
– Однажды в песочнице я познакомился с Мишей Злыдниковым, который стал моим другом на всю жизнь. Нам было по два года, и мы пришли вместе со своими нянями. Поскольку в детский сад я не ходил, то мною занималась няня. До 12 лет. Няня Нюра была простой женщиной. Очень доброй. Жила у нас, мы спали с ней в одной комнате. Помню, когда она уходила от нас, расставание было очень тяжелым. Хотя мы так или иначе общались с ней до самой ее смерти. Так вот, с Мишей мы жили в одном дворе, ходили в одну школу, потом после восьмого класса вместе перешли в другую школу. Миша, к сожалению, уже умер. От тяжелейшего рака. Он был моим самым близким человеком. До сих пор общаюсь с его детьми, с женой. Для меня они – почти семья. Миша окончил военно-морское училище подводного плавания, служил на севере, дослужился до капитана 3-го ранга. Потом ушел в бизнес, создал и возглавил некогда очень крупную фирму «Российский фермер».
– Наверное, помогал вам снимать ваши первые картины?
– Один раз немного помог. Считаю, что у своих друзей, даже богатых, просить деньги нельзя. Иначе дружба быстро закончится.
– Чем увлекались, когда, скажем так, выросли из песочницы?
– Всегда очень любил спорт. Мы вместе с Мишей занимались боксом. Пока мне в каком-то бою не дали в ухо. Из него сильно пошла кровь, и мама категорически запретила мне ходить на бокс. Довольно долго занимались фехтованием. Естественно, постоянно играли в футбол. Помню, я даже серьезно собирался стать футбольным тренером. Даже ходил в институт физкультуры. Тайком от родителей. Мне там сразу сказали, что нужно быть минимум кандидатом в мастера, так что желание пропало. Кстати, считаю, что профессии футбольного тренера и режиссера очень похожи. По психологии, эмоциям. Матч длится полтора часа. Как и фильм. Одиннадцать актеров. Тренер, так же как и режиссер, тратит много нервов, творит, выдумывает... Еще мы с Мишей увлекались гандболом. Даже вошли в сборную города. Правда, чаще в запасе сидели. Но за школу, за район постоянно играли. Сейчас очень люблю смотреть гандбол. Азартная игра. Еще я занимался настольным теннисом. До сих пор играю. Вполне прилично. Жалею, что не увлекся тогда большим теннисом. Сейчас я люблю играть именно в большой.
– А с искусством как складывались отношения?
– Как-то мы с мамой летели в Крым, и в самолете оказалась директор Вагановского училища, мама ее знала. Директор заставила меня встать в какую-то позицию и что-то сделать. Я встал, сделал, и она сказала: «Отдайте его к нам». Отец, слава Богу, этому воспрепятствовал. Хотя какая-то невольная связь с балетом все же осталась – второй фильм уже снял про балерину. (Улыбается.)
– А почему ваш отец воспрепятствовал?
– Он считал, что балет для меня совершенно неприемлем. И, конечно, хотел, чтобы я пошел по его стопам.
– И стал брать вас с собой на съемки. Помните свой самый первый съемочный день?
– Да. Это была ноябрьская демонстрация. Он тогда снимал фильм «Рассказы о рабочих», который сначала совсем не выпускали, а потом очень сильно порезали. Мне было где-то 6–7 лет, и я вместе с рабочими Кировского завода прошел длинный путь до Дворцовой площади. Я шел с флажком, и мне, конечно, было любопытно не то, как снимают кино, а сама демонстрация. Потом я записался в кинокружок Дворца пионеров, который располагался в Аничковом дворце на Фонтанке. Занимался у преподавателя Николая Константиновича Пашкевича, до сих пор его помню. Он был хорошим, добрым человеком, но в кино понимал не очень. Рядом с нашим кинокружком был фотокружок, в котором, кстати, занимался впоследствии знаменитый Валера Плотников. Е го возглавлял Борис Ефимович Ритов. Он мне как-то сказал: «Если ты хочешь во ВГИК , занимайся фотографией, в кино успеешь». И я перебежал туда. Фотостудия была хороша еще и тем, что мы постоянно ездили на съемки. На все каникулы уезжали. Я очень много снимал, и довольно успешно. Получал какие-то дипломы, грамоты.