Постскриптум
Моменты счастья
Конечно, это очень просто — писать для детей. Так же просто, как рожать их.
Сергей: Как становятся детскими писателями? Чем детская литература отличается от «взрослой»? Каковы взаимоотношения детской литературы и фантастики?
У каждого автора свой путь в детскую литературу. Я вошёл в эту реку, будучи уже взрослым, покрытый шрамами профессии психиатра — исследователя преступности, с опытом жизни в мире киношных страстей, с горечью развода, в момент распада СССР. В моём багаже были сценарии и рассказы о войне, о кровавых временах — какие уж тут сказки. Но обретение Маринки и рождение дочери всё изменило. Стаска с младенчества обожала сказки — вот и приходилось ей их сочинять каждый вечер, причём всякий раз новые. Поначалу это делала Марина, но потом и я стал присоединяться. Таков путь, наверное, большинства детских авторов. Согласна?
Марина: У меня по-другому. Я сочиняла сказки до того, как научилась писать. Рассказывала, а родители записывали — спасибо им. Так появились рукописные книги «Сказка про паровоз» и «Проделки вора». Они где-то хранятся в архиве.
Сергей: Следовательно, ты прирождённый фантаст, ведь что такое сказка, если не фантастика? Вот паровоз у тебя ведь был живой, не так ли? Есть, правда, мнение у зануд-литературоведов, что фантастика — это тогда только, когда автор истории понимает, что его допущение невозможно, нереально. И древние греки с их Гомером, сочинявшие истории про Гидру или Циклопа, свято верили в эти чудеса. Для них это была реальность. Ты ведь тоже верила в чудеса в том возрасте? То есть сочиняла не сказки, а быль. Например, ты же верила в Деда Мороза?