Может ли марксизм выдержать процветание? Как жила Польша в 70-е
Проблемы Польши все чаще возникают не от бедности, а от растущего достатка. Эта коммунистическая страна столкнулась с ситуацией, где Маркс и Ленин не помогут.
Если вы собираетесь в Польшу, то оставьте позади любые предрассудки о жизни в Восточном блоке. Праздник первого мая в Варшаве больше не отзывается громыханием гусеничной ленты танков Т-54, маршем солдат в армейских сапогах как в Восточной Германии и не поражает ослепительным парадом на городской площади как в Советском Союзе. Праздник первого мая проходит в семейном кругу. В первую очередь, это весело. Здесь и там среди рабочих можно заметить также и польских военных под руку с женами и детьми.
Польский рабочий класс концентрируется вокруг заводов под алыми знаменами, где все больше царит атмосфера флирта, а не проповеди. Короткие монотоные выступления остаются без внимания.
Но как насчет всех этих газетных заголовков? Как например:
- Волнения из-за убийства студента в Кракове (The Observer)
- Польша: Громадный долг остановил западные предприятия (Business Week)
- Общенародные забастовки заставили польского премьер-министра отменить резкое повышение цен на продовольствие (The Wall Street Journal)
- Польша: Опасные недовольства (Time)
Последние 6 лет в период либерального режима 35 миллионов жителей Польши были свидетелями быстрых темпов роста во всех значимых сферах экономики. Со момента, как председатель коммунистической партии Эдвард Герек принял должность от Владислава Голумки в 1970 году, рост польской экономики ускорился в среднем на 12% в год — это быстрее, чем в Японии или даже Бразилии.
Высокие темпы роста вовсе не связаны с небольшим размером польской экономики. В отношении промышленного производства экономика Польши стоит на десятом месте в мире, что сопоставимо с экономикой Испании и Бразилии. Год за годом поляки вкладывали одну треть их валового национального продукта в заводы и оборудование (для сравнения, в США — 13%, в Бразилии — 23%, в Японии — 30%). Примерно половина машинного оборудования на фабриках Польши используется не более 5 лет, и чаще всего оно сделано на основе передовых западных технологий.
Если рассматривать все это как триумф социалистического планирования, то мы упустим из вида, что это стало реальным, в свою очередь, благодаря производству товаров народного потребления, а это было бы практически невозможно осуществить в демократической стране; а также благодаря щедрым иностранным займам, которые вкладываются в машинное производство и технологии.
Не обошлось без серьезных просчетов и волнений. Чтобы держать народ в довольствии в режиме, который был менее тоталитарным, чем в некоторых других странах, правительство закрепило цены на продовольствие и квартплату, в то время как зарплаты выросли в разы. Результатом стал небывалый рост обеспеченности населения — на 50% в течение пяти лет. Что стало бы причиной инфляции в капиталистической стране, здесь проявилось в дефиците. Например, в очереди на покупку в рассрочку автомобиля Polski Fiat нужно стоять три года: вы делаете первоначальный взнос в начале первого года и получаете машину через три года — как только внесена последняя часть суммы (не удивительно, что подержанный Polski Fiat в хорошем состоянии продается в два раза дороже, чем новый автомобиль).
Проблема в том, что хотя государственный автозавод и нарастил производство на 156% по сравнению с 1970 годом, но за прошлый год было выпущено только 164 тысячи автомобиля.
Дефицит товаров потребления ощущается не во всех сферах, например, рынок телевизоров и стиральных машин практически полностью насыщен. Однако нехватка товаров все еще остается довольно большой проблемой, что вызывает недовольство, особенно в жилищном вопросе. Чтобы найти применение доходам граждан и сдержать потребительский спрос на товар, который фабрики не в состоянии произвести, государство разрешило полякам свободно путешествовать не только по другим социалистическим странам, но и по Западной Европе, США — куда бы они ни захотели поехать сами. В прошлом году 400 тысяч поляков выехало за границу. Как власти могли это позволить, если учитывать, что польский злотый — не конвертируемая валюта? Во время правления Герека полякам разрешалось держать твердую валюту (родственники из больших польских общин в США и Великобритании часто посылали наличные) и брать ее с собой в путешествие. В этом году им даже не обязательно было сообщать государству, где они взяли твердую валюту.
Польше так не хватало потребительских товаров, что когда Герек добился того, что Восточная Германия открыла границы Польше в 1971 году, поляки хлынули в соседнюю страну как вторая танковая дивизия в запасе. Это даже послужило поводом для знаменитой польской шутки («Дела в Восточной Германии обстоят настолько плохо, что для того, чтобы попасть в свои магазины, немцы вынуждены передавать польский гимн по громкоговорителю каждые 15 минут. Когда патриотичные поляки стоят по стойке смирно, у немцев появляется шанс пробраться к прилавкам»). Границы все еще открыты, но количество конвертируемой валюты резко ограничили. Несмотря на это, либерализация продолжается.
После кровавых бунтов, которые свергли репрессивный режим Гомулки, Герек также ослабил меры внутренней безопасности. Открытые капиталисты появились и в Польском обществе экономистов, главный секретарь которого, Рафал Кравчик, признается, что он не уверен в том, что он социалист. Критика государственной политики разрешена — и возможно даже приветствуется.
Люди здесь меньше боятся полиции, чем в других, более тоталитарных странах. Поляки, которые никогда особенно не заботились о личной безопасности, с нескрываемым удовольствием светят передними фарами машин, когда хотят предупредить встречного мотоциклиста о дорожном патруле. И ни один уважающий себя фермер в пределах 50 миль от автомагистрали не откажется проехать на повозке, запряженной лошадьми, хотя это непосредственно запрещено законом. И да, фермеров в Польше много. Двадцать лет назад они были против коллективизации, поэтому 80% польских фермерских земель частные — уникальная ситуация для Восточного блока.
Если дела в Польше обстоят намного лучше сейчас, тогда почему в июне 1976 года рабочие на тракторе Ursus распороли железнодорожный путь неподалеку от Варшавы, а протестующие подожгли головной офис Коммунистической партии в Радоме? Ответ прост — польское правительство, далекое от настроений народа, движется слишком быстро, поглощая тем самым избыток покупательной способности. Правительство объявило, что намеревается поднять цены на мясо, рыбу, птицу, масло, рис и некоторые овощи единовременно на 69%. Так как примерно 45% чистого дохода поляков тратилось на продовольствие, такой скачок цены исключил бы какие либо накопления на следующие пять с половиной лет. Но два дня спустя правительство пошло на попятную.
Как могли во время режима Герека совершить такую грубую ошибку? Точно такая же ошибка свергла режим Гомулки. По большей части из-за невнимания к общественному мнению.
Павел Бозик — председатель польского эквивалента Группы экономических советников, долгосрочный помощник по экономическим вопросам и личный секретарь Герека. Бозик был один из тех, кто больше всех выступал за резкое увеличение цен. Бозик говорит в свою защиту: «Были планы также, одновременно с этим, поднять зарплаты. Намерение было изменить структуру ценообразования, а не уменьшить покупательную способность. С 1971 по 1976 год чистые доходы населения росли на 12% в год. Покупательная способность росла на 8% в год. В мире цены на бензин, продукты химической промышленности и станки выросли в три раза. У нас же все это время цены на мясо и другие продукты питания были заморожены. Затем у нас было три неурожайных года подряд. В такой ситуации не имеет значения, какая экономическая система, важно держать цены стабильными. Поэтому было только два варианта: мы могли бы поднимать цены постепенно, что означало бы повышение каждый год. Или мы могли поднять цены единовременно, тем самым позволив укрепить их на более длительный период». Так как марксистская теория призывает держать цены стабильными, Бозик выступал за последний вариант — очевидно, по теории один большой скачок цен не считался инфляцией. Это то же самое, что если бы президент Картер отдал распоряжение, что бензин стоит $1,20 за галлон и природный газ $4,50 за тысячу кубических футов. Такая марксистская практика чуть не погубила правительство Польши.