Надзирать и наказывать
Рождение тюрьмы
Для кого эта книга?
Именно пенитенциарная и судебная системы наиболее ярко отображают общественное устройство в целом. Так что по истории тюрьмы вполне возможно проследить историю всего человечества! В книге «Надзирать и наказывать» знаменитый философ Мишель Фуко рассказывает, какую роль играет надзор в тюрьмах классической и современной ему эпох. Сегодня в самых прогрессивных странах заключение – это способ вернуть человека в социум, сделать его продуктивным и безопасным членом общества. Если же это невозможно – нужно просто изолировать преступника. Но наказание не является целью исправительной системы в наиболее развитых государствах. К сожалению, многие тюремные системы мира – а вместе с ними и сами страны, где функционируют такие системы – до сих пор организованы в соответствии с концептом дисциплинарной власти. Их задачей является именно наказание, подавление индивидуальности, воли и получение дешевой рабочей силы. Почему и для чего так устроена тюрьма, вы узнаете из нашего обзора книги «Надзирать и наказывать».
Понять общество через микрокосм его судебной и дисциплинарной систем.
На первый взгляд важность тюрем может показаться неочевидной. Да, тюрьмы являются неотъемлемой и общепринятой частью нашей правовой системы, но большинству из нас они не кажутся чем-то примечательным.
Конечно, это не так. Как утверждает Мишель Фуко, всего лишь несколько сотен лет назад картина была иной: во время следственных процессов подозреваемые регулярно подвергались пыткам, а осужденных преступников жестоко и бесчеловечно казнили у всех на виду для демонстрации воли государя и в качестве примера для народа.
Эта книга прослеживает возникновение тюрьмы и рассказывает, как менялась индустриальная эпоха под влиянием идей Просвещения, когда общественные потребности и ценности претерпевали радикальную трансформацию.
Но не все так просто, – утверждает Фуко. Мы не должны хвалить себя за то, что наказание со временем стало более «гуманным». На самом деле, индустриальная эпоха принесла людям еще более глубокое чувство заточения – ведь все общество стало прикованным к промышленной машине.
Если мы поймем, как функционируют тюрьмы, то сможем понять, на чем основано современное общество.
Из этого обзора вы узнаете:
- о странной связи между вспышкой чумы и организацией индустриальных обществ;
- как спроектировать тюрьму;
- и почему экзамены на самом деле являются наказанием.
В XIX веке публичное телесное наказание сменилось на невидимое наказание души.
2 марта 1757 года жители Парижа стали свидетелями ужасного зрелища.
Робер-Франсуа Дамьен, служивший вначале солдатом, а затем слугой, был публично казнен перед ревущей толпой за попытку покушения на французского короля Людовика XV.
Казнь, состоявшаяся на Гревской площади, отличалась исключительной жестокостью. После многочисленных публичных пыток Дамьен был четвертован. Казнь продолжалась целых четыре часа, и в общем окончилась неудачей (лошади не смогли разорвать тело преступника сразу, и палачу пришлось сначала раздробить его суставы).
Но эта казнь была последней в своем роде. После Дамьена казнь через четвертование более во Франции не применялась, к концу XVIII века в Европе наказание как публичное зрелище было уже не в моде. К наказанию был применен новый подход: теперь оно должно был проходить за закрытыми дверями и по расписанию.
В XIX веке, менее чем через сто лет после казни Дамьена, новый стиль наказания был кодифицирован в таких текстах, как «Распорядок дня “Парижского дома малолетних заключенных”» французского политика Леона Фоше.
День заключенных начинался в пять утра, когда их будили удары барабана. Без четверти шесть они уже были на работе. Кормили их в десять, занятия начинались без двадцати одиннадцать. С часу до семи – снова работа. Затем, в половине восьмого, камеры запирали на ночь, и объявлялся комендантский час.
Такой режим означал, что характер наказания изменился. Оно перестало быть публичным выражением воли суверенных правительственных сил. Теперь бюрократические наказания сливались с определенными тюремными сроками и жесткими графиками.
Если раньше центральное место в концепции наказания занимали телесные страдания и боль, то теперь гораздо более важным аспектом считалась душа преступника.
Очень легко подумать – и многие историки разделяют это мнение – что снижение суровости наказания указывает на некий прогресс, на развитие гуманности.
Но Фуко считает, что это не так, и что изменилась лишь цель наказания. Она больше не состояла в том, чтобы сломить тело преступника – теперь наказание было нацелено на сердца и умы людей, на их мысли и волю.
В процессах дознания и наказания повсеместно использовались пытки, а публичное наказание подчеркивало власть правителя.
Изменение подхода к наказанию в конце XVIII века не произошло само собой, в этом изменении была своя логика. Философы эпохи Просвещения начали критиковать применение пыток, называя их отголоском Средневековья, когда нормой считались жестокость и дикость.
В конце XVIII века пытки не считались садистским актом. На самом деле, это были строго регламентированные действия, и правилами регулировалось все – от длины используемых веревок до частоты применения того или иного инструмента пыток.
Кроме того, пытки были не просто частью наказания – они также рассматривались как основной аспект уголовного расследования. Если кто-то оказывался под подозрением, все дальнейшее расследование состояло в том, чтобы подвергнуть подозреваемого пыткам. Если человек сознавался под пытками, что совершил то, в чем его обвиняют, это признание само по себе считалось доказательством вины. Других доказательств уже не требовалось.