Новый взгляд на травму. Как страдания помогают нам развиваться
То, что не убивает, при определенных условиях делает нас сильнее. Почему это может произойти?
В последние годы понятие «психологическая травма» звучит повсеместно. Так называют не только невыносимый опыт вроде военного невроза, смерти близкого, жестокости со стороны родителей в детстве и сексуального насилия. Развод, вынужденный переезд, потеря денег, межличностные конфликты и другие, на первый взгляд, не такие фатальные переживания тоже оставляют шрамы на психике, часто невидимые для самого пострадавшего, не говоря уже об окружающих.
Что делает болезненный опыт травматичным? Все зависит от того, насколько сильно он подрывает ваше чувство безопасности. Когда психике не хватает ресурсов, чтобы справиться с ударом, возникает угроза психологической травмы. Но иногда попытки справиться с ней дают парадоксальный эффект, который подтверждает правоту Ницше: то, что нас не убивает, может сделать нас лучше и сильнее. Почему и как травма, которая по определению причиняет нам боль и вред, может привести к психологическому росту?
Как травма может стать ростом
На 41-й неделе беременности судмедэксперт Кассандра Нельсон узнала, что у ее ребенка перестало биться сердце. Вместо того, чтобы праздновать рождение дочери, они вместе с мужем решали, нужно ли проводить вскрытие и кремировать тело. Они то впадали в апатию, то рыдали от горя. Кажется, потеря должна была лишить их счастья навсегда, сломать и отдалить друг от друга. Этого не произошло.
Кассандра и ее муж стали ходить на встречи групп поддержки и общаться с другими парами, которые пережили смерть новорожденного. Это помогло им понять, как сохранить память о дочери и двигаться вперед. Кассандра простила свое тело за то, что оно не смогло поддержать жизнь ребенка, заново научилась его любить, перешла на более высокую должность на работе и приняла иудаизм. Ее муж стал заботиться о здоровье и в свои 40 выглядит и чувствует себя лучше, чем когда-либо. Оба они больше ценят жизнь и друг друга. У них родился сын.
«Много раз я размышляла о том, что дал мне опыт потери нашей дочери, — пишет Кассандра Нельсон. — Иногда я чувствую себя виноватой из-за того, как удачно сложилась моя жизнь после ее смерти. Но после этого я обычно получаю от Вселенной маленькие напоминания о том, что ее дух всегда со мной и радуется тому, что я иду вперед. Это чувство помогает мне не потерять интерес к жизни и достойно встречать все трудности. Я чувствую, что моя энергия подпитывается памятью о дочери. Хотя ее жизнь оборвалась еще до рождения, она зажгла во мне огонь, который продолжает освещать мой путь».
То, что произошло с Кассандрой Нельсон и ее мужем, удивительно. Страшная потеря не сделала их слабее — наоборот, укрепила их духовную силу, сблизила и даже подтолкнула к развитию. Такой итог травмы кажется неожиданным, если не диким. Хотя мифология, религия и литература тысячелетиями рассматривали страдания как путь к самосовершенствованию, в психологии до недавнего времени главным следствием страданий считались депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Однако сегодня в разговоре о травмах все чаще звучит другой термин — «посттравматический рост». Его авторы, клинические психологи Ричард Тедески и Лоуренс Калхун, в 1996 году обратили внимание на людей, которым травма помогла почувствовать себя сильнее, сблизиться с другими и понять ценность жизни. Концепция посттравматического роста утверждает, что тяжелый опыт может стать катализатором положительных изменений.
Самый знаменитый пример посттравматического роста — история психиатра Виктора Франкла. Он прошел нацистские концлагеря, потерял в них семью, но после вернулся к нормальной жизни и на основе своего опыта придумал новый психотерапевтический метод — логотерапию. В книге «Человек в поисках смысла», которую можно назвать пособием по посттравматическому росту, Франкл описал, как выжил и сохранил облик человека в нечеловеческих условиях. И таких историй немало. Бренд-менеджер Стейси Крамер в знаменитом выступлении на TED назвала опухоль головного мозга подарком. Болезнь помогла ей заново понять, что значит духовность и вера, научиться понимать тело и доверять ему, обрести новый смысл в жизни. «Лучшее, что когда-либо случалось со мной» — так Крамер говорит про рак. Еще более удивителен случай военного врача Ронды Корнум, которая утверждает, что после инсценировки казни и изнасилования в плену у иракских террористов она стала лучше как врач, мать и человек.