Портфолио
Мэрилин Минтер
Что первое приходит в голову, когда мы думаем о теле в искусстве? Поза «Данаи» Рубенса? Ломаные линии силуэтов «Авиньонских девиц» Пикассо? Звезда, которую вырезала у себя на животе Марина Абрамович? Но разве такими мы видим себя каждый день, когда вглядываемся в зеркало? Художница Мэрилин Минтер, чья ретроспектива Pretty/Dirty открыта в Бруклинском музее, предлагает взглянуть на тело, какое оно есть на самом деле
На коже могут быть видны поры и прыщи; идеально накачанные тела потеют; в подмышках растут волосы. «Никто никогда не изображает эти «несовершенства», но все знают, что они существуют», — говорит Мэрилин Минтер и создает фотографии и гиперреалистические картины, на которых тела такие, какие они есть. Мэрилин критикует принятые каноны красоты и представления о том, чего в теле стоит стыдиться и что лучше прятать (ее ответ — ничего). И критически смотрит на индустрии моды и глянца, которые феминистки считают символами закрепощения женщин и навязывания им ложных стандартов.
У творчества Минтер две стороны. Какие-то ее работы — это «несовершенства» крупным планом. Другие — как будто «гламурные» съемки 2000-х, сюжеты которых гиперболизированы и доведены до абсурда: на них модели слизывают икру с запотевших стекол, стоят на шпильках в грязи или буквально поглощают горсти драгоценностей. Две стороны ее творчества, так удачно отображенные в названии выставки Pretty/Dirty, периодически пересекаются: на «очень гламурных снимках» у моделей можно увидеть сколотый лак на ногтях, потекшую тушь и другие «несовершенства».
Корни подхода Минтер стоит искать в ее первой художественной работе. В 1969-м, будучи студенткой арт-колледжа во Флориде, Мэрилин сняла портреты матери. На снимках — зависимая от таблеток женщина в депрессии, которая много лет почти не вставала с кровати, но все равно пыталась соответствовать канонам красоты. На снимках Мэрилин героиня выщипывает брови, красится и приглаживает парик. Большую часть времени она проводила в ночной рубашке, с накладными ресницами