Культура | Персона
«Дуэль — это неподчинение миру»
Вышел в прокат фильм «Дуэлянт». О чести, скорости эмоции и правде киномира «Огонек» побеседовал с режиссером картины Алексеем Мизгиревым
–Ваш фильм все-таки про дуэль или про что-то еще?
— Нет, он про честь. И про дуэль как форму защиты этой чести. Он про невозможность жить униженным и о нутряном, почти животном желании восстановить эту самую свою честь.
— А когда вы писали ваш сценарий, вы думали о том, что у фильма неслыханный для авторского кино бюджет — 725 млн рублей — и его должна принять и посмотреть очень широкая аудитория. Вы как-то адаптировали свой фильм к массовому зрителю?
— Мне хотелось бы, чтобы эта картина была просто эмоциональной. Она действительно выйдет в по-настоящему широкий прокат, ни одна картина моя так не выходила, все они вместе взятые, может, составляют пятую часть от того количества копий, которым выйдет сейчас «Дуэлянт». И я понимал, что это будет, но я не хотел идти против принципов, не хотел потерять себя как человека, который снимает кино ради чего-то важного. И ответом для меня было слово «эмоция». Мне казалось, что и публика немножко выросла. Например, фильм «Выживший» у нас в стране собрал почти миллиард рублей, что невероятно огромная цифра для картины такого рода, потому что это чистый арт-фильм, без сюжета особенного, без наворотов и аттракционов, там все не поверхностно-легкомысленное, а даже брутальное.
У меня был разговор с Роднянским перед съемками. Мы сидели у него в кабинете, что-то там обсуждали, и он говорит: «Леша, скажи, на какие фильмы ты ориентируешься, какой тип кино собираешься снять? За что будем цеплять?» Я говорю: «Знаете, Александр Ефимович, вот нет у меня референса. Я не могу вам сказать, что это будет похоже на это и это. Как любят в Америке, мол, это фильм, в котором Чужой встречается с Мэри Поппинс. И я не хочу даже придумывать, я не хочу, потому что мы идем за интуитивным ощущением».
Мне кажется, что если зритель будет потрясен, эмоционально потрясен, не через голову и даже не через сердце, а через живот, то, значит, фильм работает, значит, его надо посмотреть. Нравится или не нравится, не в этом дело, но интересно увидеть, самому определиться с мнением. Фильм не похож на то, что делалось у нас до этого. Эпоха вроде знакомая, понятная, но ракурс непривычный. Это не костюмная история, это история про людей. Все равно у людей есть ощущение чести, понимаете, это базовое. У людей срабатывает это ощущение. И даже в пьяном «ты меня уважаешь?», пусть в карикатурной форме, это живет.
Продюсеры до завершения картины устраивали показы на фокус-группах разного возраста, получились интересные результаты. Те, кому за 30, не хотят актуализировать понятие чести. Агрессивный был разговор между ними, даже спорили, почему герой Федорова не пошел и сразу не убил героя Машкова? Допустить, что он хочет что-то в себе восстановить, а не просто совершить убийство, животную месть, и сделать это с открытым лицом, в голову им не приходило. Потому что для большинства, не для всех, конечно, успех и честь — несоизмеримые понятия. Все хотят успеха. Длиннее машина, больше квартира. Зато молодые, которым от 16 до 25 лет, с радостью воспринимают эту историю…
— Жизнь не мяла еще.
— Вот 30-летние и говорят, что жизнь помяла и будет…
— Конечно, накапливается жизненный опыт, и люди получают опыт компромисса …
— В середине XIX века для них было важно остаться самими собой. Это борьба человека с несправедливостью этого мира, и она вовсе не исключает понимания этого мира. Ощущение тупиковости от того, что ты не можешь переломить сложившуюся ситуацию, не означает, что ты должен смириться. Нет, изменить, наверное, ничего и нельзя. Но это не означает, что я ничего не буду делать. И в этом мой выбор. Это вещь не глупая совсем. Просто сам факт неподчинения этому миру. Человек просто знает, что он не должен подчиниться, не должен стать таким, каким ему предлагает действительность.
Я считаю, что мы сделали картину, в которой все прыгнули выше своей головы — артисты, операторы, художник… Они работали не потому, что их заставили, а потому, что им хотелось, и они сделали это от большой любви к материалу и к тому способу решения материала, который я предложил. И это сделано лучшими людьми нашей страны, одними из лучших. И это необычное зрелище. Необычное. Я имею в виду, что оно нестандартное по своей придумке и по своему решению. Такого XIX века с такими отношениями еще не было — все будет новое. Это очень свежая картина, и она снята очень свежим языком. Она не старперско-сериальная.