Почему мы перестали влюбляться по-настоящему
Одна из иллюзий современного западного мира: в сфере любовных чувств мы свободны, можем любить кого и как угодно. В действительности же наша личная жизнь, как столетия назад, жестко регламентирована представлениями о правильном и неправильном. Например, дарить свои чувства другому в одностороннем порядке считает глупым, нужен взаимовыгодный эмоциональный обмен. Правильный партнер — тот, кто ни коим образом не нарушает ваши границы и не мешает комфортному существованию. Такова она, эпоха эмоционального капитализма, в которой мы живем. Об этом — книга «Любовь: сделай сам» социолога Полины Аронсон. Reminder с сокращениями публикует отрывок из нее.
В начале 2020 года я и мои коллеги Владислав Земенков и Юля Лернер задумали и провели серию интервью о современной русской любви с мужчинами и женщинами в возрасте от 20 до 30 лет, жителями российского города-миллионника. Своих собеседников мы просили рассказать о «личной жизни» и собрали ворох историй о переживаниях, о расставаниях и поисках. Интерпретативный анализ этих интервью привел нас к неожиданным заключениям.
Первое — и самое главное — никто не готов говорить о любви.
Говорят об «отношениях», об «агрегатных состояниях личного взаимодействия». О сексе — о нем говорят много, охотно, ничего не скрывают. Часто говорят об «осознанности». «Любовь» же — понятие, использующееся только в двух контекстах: для описания того, что было в прошлом, и для описания того, чего нет сейчас — и не надо, уберите, унесите, с глаз долой, к черту! Влюблялись «раньше»: в школе, на первых курсах института, когда-то там давно, до того как стал «осознанным», когда «наивно верила, что разбиралась в людях», «пока была фаза экспериментов». В 25, 27, 28, 30 лет уже не надо любви, не надо этого обмана. Любовь плохо заканчивается. От нее остается в шкафу свадебное платье с неотрезанной биркой, долги от перелетов на другие континенты, боль в грудной клетке. Вляпаешься — потом костей не соберешь.
Умный в гору не пойдет. К тридцати любить уже как-то неловко, почти неприлично. «Я бы не сказал, что это прямо какая-то любовь — просто нам хорошо вместе, у нас очень большая глубина взаимопонимания, но не так, чтобы любовь». «Я же не ищу любовь, боже упаси. Просто хочется жить полной жизнью». Эти и подобные формулировки мы слышали от мужчин и от женщин; от тех, кто в паре, и от тех, кто один; от тех, кто снимает комнату, и от тех, у кого частный дом в ипотеке. При всех различиях между ними, на первый план выходит одно: на смену «любви» приходят «отношения». Разница между этими понятиями — это разница между фундаментально разными языками в описании человеческого опыта. «Отношения» управляемы, контрактны, регламентированы. Любовь непредсказуема, фундаментально несправедлива (даже «зла»), плохо поддается рационализации. Отношения можно артикулировать языком менеджмента, любовь выражается поэтическим языком — включая, разумеется, и его табуированную часть. У любви есть «единственный» и «незаменимый», всегда наделенный именем, прозвищем, секретным словом и тайным кодом. У субъекта «отношений» имени нет — он анонимизирован до общего понятия «человек»: «человек звонит», «человек опаздывает», «у нас с человеком отличный секс»…