Призрачное сотрудничество. Почему в БРИКС почти не осталось смысла
Вот уже почти 10 лет главы России, Китая, Индии, Бразилии и Южно-Африканской республики рассуждают о потенциале БРИКС, его экономических возможностях и политическом будущем. На прошедшем в начале сентября в Пекине саммите этой организации президент Путин говорил об экономической роли БРИКС и ее важности для России, намекал на грядущий более справедливый мировой порядок, который БРИКС гарантирует, и обещал в перспективе еще много замечательных свершений.
Как верно вспомнил российский президент, именно Россия стала катализатором формального оформления клуба «перспективных и развивающихся экономик», которые по замыслу Кремля должны были в будущем стать костяком формирования многополярного мира, то есть альтернативой западной политической и финансовой гегемонии. И хотя сама идея клуба БРИКС датируется 2001 годом, а российские усилия собрать стран-участниц начались в 2005-м, формально оформление БРИК(С) пришлось на 2008-2009 годы. Что БРИКС за это время дала России и куда эта организация движется сейчас?
Экономический эффект, которого никто не заметил
Стоит отметить, что изначально БРИКС рассматривалась исключительно через экономическую призму. В начале и середине 2000-х все страны, которые сейчас входят в БРИКС, развивались намного быстрее западных экономик и претендовали на особый интерес как со стороны инвесторов, так и других стран, желавших путем интеграции приумножить экономический рост.
Россия рассматривала БРИКС как возможность диверсифицировать свои внешнеэкономические связи и привлечь дополнительные инвестиции: в 2009 году свыше 50% российского внешнеэкономического оборота приходилось на ЕС, как и львиная доля ПИИ. На Китай приходилось порядка 8,4% внешнеторгового оборота, на Индию 1,6%, Бразилию 1% и менее 0,1% на Южную Африку.
Через 9 лет бурной работы БРИКС и сокращения торговли с ЕС после 2014 года (42,8% по итогам 2016 года) только доля Китая выросла в значительно мере и сегодня составляет 14,1%. Доля Индии застыла на 1,6%, Бразилии сократилась до 0,9%, а Южной Африки — удвоилась до 0,2% российского внешнеторгового оборота. Инвестиции из стран БРИКС выглядят еще менее впечатляюще, даже самый экономически важный для России член БРИКС — Китай — в 2016 году инвестировал в Россию порядка $500 млн, что соответствует 0,3% всех исходящих китайских инвестиций за прошлый год. Стоит отметить, что такая динамика в принципе характерна для всех флагманских российских экономических проектов, к примеру, доля стран ЕАЭС в российском товарообороте за 6 лет евразийской интеграции так и не сдвинулась с отметки 7,8%.