Comments
Girl Talk
Громкие кадровые перестановки кто-нибудь нет-нет да прокомментирует противным клише: «Ушла эпоха». Но в случае ухода «вечного» главного редактора Елены Сотниковой из Elle это и правда так. Лена олицетворяет эпоху самого красочного, блестящего и жирного русского глянца. Когда Hearst Shkulev Media объявил о ее «возвращении в декретный отпуск», звучали самые разные предположения: «Не стала брать сайт за те же деньги», «Расслабилась», «Лена еще вернется». В смелом интервью SNC Сотникова, раньше дававшая очень гладенькие, глянцевые комментарии, предельно честно ответила на все вопросы.
Двадцать один год. Это, наверное, самый большой срок в российском глянце?
Пожалуй. Впрочем, на Западе люди работают главредами и дольше – и ничего. Там стабильная кадровая политика, а у нас – страна перемен, которые никогда не кончаются. Мало того, многие западные журналы годами не меняют верстку, общий вид, эстетические качества журнала, поскольку ценят и уважают привычки своей лояльной аудитории. Разумеется, я имею в виду только коммерчески успешные, уважаемые издания. У нас даже бесспорный коммерческий и иной успех не всегда достаточен. Всегда хотят «как-нибудь получше». Только не знают как.
А почему в России можно стать главредом – как вы или я – в двадцать семь, а на Западе нас сочли бы девчонками?
Мы с вами – люди разных поколений. Когда я начинала, в стране не было людей «за сорок», из которых можно было бы состряпать главного редактора европейского глянца. Когда было принято решение о запуске Elle, французы обошли весь «русский глянец», существовавший на тот момент, схватились за голову и приняли единственно возможное для них решение: сделать ставку на молодую девушку, свободно владеющую английским, имеющую отношение к журналистике и обладающую каким-никаким чувством стиля. Обстоятельства сложились так, что этой девушкой стала я. До Elle я работала в новостном агентстве Reuters, специализировалась на цветных металлах.
Есть мнение, что в глянце все меньше людей с харизмой. Эвелина Хромченко – яркая личность; Алена Долецкая и Николай Усков – кандидаты наук. А сейчас кресла главредов все чаще занимают... условные никакие.
Это классическая и вполне объяснимая ситуация, связанная со взаимоотношениями бизнеса в лице руководства и творческих людей. Бизнесмены устроены так, что, заработав большие деньги, они начинают тосковать по креативу, поскольку думают, что уж в чем-чем, а в этом они точно разбираются не хуже других. «Тоска» обостряется тогда, когда продукт уже сделан и успешен в плане прибыльности и интереса аудитории. Бизнесу начинает казаться, что творческий человек, получающий у него зарплату, неумолимо становится звездой, пользуется какими-то запредельными благами, которые дает ему продукт и на которые в обычной жизни у него (творца) не хватило бы денег. Главные редакторы останавливаются в пятизвездочных отелях, путешествуют на яхтах, ужинают в дорогих ресторанах и пьют «Кристалл», не платя за это ни цента. «Как же так? – грустит бизнес. – Я всю жизнь положил на то, чтобы обеспечить себе такой образ жизни, а получается, что мы с этим/этой журналисткой отдыхаем в отелях одного уровня!»
Это и тяжелая правда, и не совсем она. Хорошо сделанный крупномасштабный глянцевый проект приносит большие деньги. По крайней мере, приносил, особенно в «жирные» докризисные годы. Да и сейчас приносит, если честно. Бизнес же часто забывает, сколько нервов, крови, мозгов и души творческий человек вложил в проект для того, чтобы вывести его на крутой уровень. Чем измерить эти затраты? Сколько стоит потерянное здоровье, расшатанная психика, многолетняя жизнь в режиме дедлайна? И все равно в какой-то момент бизнес начинает «улучшать» проект, часто не имея для этого даже коммерческих оснований, и неизбежно вступает в конфликт с «зарвавшейся звездой». Эта формула типична не только для нашего рынка. Это общечеловеческий фактор. История будет повторяться. На смену старым «звездам» приходят новые, и все начинается сначала. Люди, которых вы перечислили, изначально не были звездами. Они талантом и большим трудом добились этого статуса для себя и в первую очередь для своего журнала.
Я понимаю, что было некое столкновение бизнеса в лице начальника и творческого человека в лице вас.
Двадцать один год я работала в компании по принятому у руководства принципу «поищите более сильное решение», и такой подход не вызывал у меня вопросов. Я так воспитана. «Ты можешь сделать лучше» – девиз, под которым я, золотая медалистка, живу всю жизнь. Жила бы и дальше, если бы вдруг не осознала, что в августе этого года мне исполнится пятьдесят лет. И что девочка-отличница внутри меня давно выросла. И ей стали тесны рамки журнала. А вектора развития внутри компании у меня не было. Когда-то я была редакционным директором и даже вице-президентом по редакционным вопросам, но со временем все эти титулы остались на бумажке.
Вы имеете в виду 2005 год, когда стали редакционным директором компании, оставив Elle?
Я сама ничего не оставляла. В 2005-м меня уволили из Elle, и это увольнение было инициировано французами. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было правильным решением. Отработав в журнале десять лет, я действительно очень устала. Я была толстая, пила много шампанского, мой имидж поплыл. Искренне надеюсь, что вы не найдете моих фото 2005 года, то есть не будете их искать – сейчас выгляжу куда лучше. Журнал Elle к моменту моего увольнения становился все больше и больше, а я, волк-одиночка, многие вещи делала сама, ручками. Лично подписывала даже вещи в съемках... Когда толщина журнала перевалила за пятьсот страниц, мне впервые вызвали на работу «скорую». Чтобы выйти из порочного круга, был нужен так называемый волшебный пендель.