Книги: Михаил Трофименков
Главный киновед Петербурга выпустил за год сразу несколько книг: сборники «Культовое кино» и «Кино и история», два тома тетралогии «Красный нуар Голливуда», «Историю русского кино в 50 фильмах» и масштабный нон-фикшн «ХХ век представляет: кадры и кадавры». Кажется, за кино можно более не беспокоиться, подумали мы. Но нам Михаил рассказал о кризисе жанра — в России и мире.
Когда российское кино предстанет на Страшном суде — для соблюдения ритуала, ведь сразу понятно: его нужно отправлять в ад, — святой Петр спросит, что оно может сказать в свое оправдание. Думаю, ответа он не дождется. Был, конечно, Леша Балабанов, который слышал музыку абсолютно немузыкального времени, как Блок в 1918-м. Его кончина в 2013 году стала смертью русского кино. Сейчас есть талантливые и замечательные люди: Леша Федорченко, Саша Велединский, Катя Шагалова, Олег Погодин, — но никакое кино не может существовать благодаря нескольким режиссерам. Потому что оно — это не только и не столько искусство, а прежде всего индустрия. Среди функций кино эстетическая стоит на последнем месте. Чтобы появлялись гении, нужна ежедневная работа, конвейер. Фильмы любого из великих режиссеров, от Годара до Поланского, — это незапланированные отходы от производства. А как раз индустрия у нас уничтожена, Россия не стала правопреемницей величайшего советского кино.
Большевики делали то, что нельзя по определению. Если взять из другой области пример, придя к власти, они шикарным жестом опубликовали все тайные договоры, заключенные царским правительством. К концу 1920-х стало понятно, что, поскольку мировая революция не состоялась, надо строить свой анти-Голливуд — контрсистему в отдельно взятой стране. И это удалось. Благодаря Шумяцкому, который был министром кино, и Сталину — главному кинозрителю, кинорежиссеру и киноведу. Более того, система оказалась самоокупаемой и приносила 1000 процентов прибыли. Этим советское кино и было уникально: сочетало фантастическую коммерческую успешность с высочайшим качеством.
Я в юности не очень уважал советское кино и сейчас наверстываю упущенное — иногда потоком смотрю фильмы за какой-то год. И все больше поражаюсь его цветущей сложности, насколько оно было разным и интересным, как не устарело, сколько смыслов там открывается — иногда в одной фразе или детали. И конечно, всегда мы смотрим кино в первый раз. Потому что оно преображается вместе с нами: меняемся мы и наш взгляд, и мы видим его уже по-другому.