Адвокат Добровинский вспомнил, что были у него в Париже политические убеждения

Tatler18+

Поселок старых большевиков

Адвокат Добровинский вспомнил, что были у него когда-то в Париже политические убеждения — но они его бросили, как и та женщина

Дочь увлеченно доедала тортик. Воскресенье — папин день.
— Пап! Ты пойдешь голосовать на выборах?
— Да, конечно. Это мой гражданский долг. Как супружеский: в смысле тоже не обязательный и удовольствие сомнительное, но для здоровья второй половины полезен.

— Раз в шесть лет?
— Адриана! Как тебе не стыдно так отца… Разница в возрасте у тебя со старшей сестрой пять лет. Понятно? Ты считаешь, что я в свое время зачастил?

— Пап! А ты когда-нибудь увлекался политикой?
— Ммм… Как тебе сказать… Очень опосредованно.
— Расскажи. Обожаю твои рассказы. Я должна позвонить, а ты пока вспомни что-нибудь.

Рассказать? Не уверен, что стоит. Это было давно и для современной молодежи не очень понятно, а поэтому и неинтересно. Хотя тогда это было действительно увлекательно.

…Мне нравилось это кафе в Латинском квартале по многим причинам. Шла вторая неделя моего пребывания в Париже, и я уже облюбовал себе несколько мест, в которых можно спокойно сидеть с одной чашкой кофе весь день и не ловить на себе злобные взгляды официантов. В молодежном районе неподалеку от Сорбонны к этому привыкли. После детального изучения меню я пришел к нескольким важным выводам. Кофе — самый дешевый напиток из всех. Поэтому брать надо только его. С другой стороны, за ним долго не высидишь. В дикую летнюю жару, когда тошнило от одного только вида горячего эспрессо, оказалось, что существует еще такой напиток, как «еврейский coffee frappe для бедных». Это было личное изобретение двадцатилетнего иммигранта и его гордость с той поры и до сегодняшнего дня. У гарсонов, которых, как выяснилось, никто уже лет тридцать к тому времени так не называл, заказывается стакан со льдом (бесплатно) и кофе (можно с молоком, но это дороже). В стакан со льдом переливается кофе, который мгновенно остывает, и дальше за этим шедевром безденежной мысли можно сидеть целый день. У шизеющего от такой наглости официанта можно попросить еще сосательную соломинку. Посиделки в парижском кафе всегда были моим особым развлечением. Созерцать снующую беззаботную молодежь, эфемерно считая себя частью великого города, — это ли не счастье для только что уехавшего из Советского Союза бывшего вгиковца? Вокруг меня двигалась, жила и любила бесшабашная середина семидесятых. Я был страшно молод, одинок, но все равно счастлив.

Тот день поначалу никак не отличался от предыдущих, да и с чего бы? Так вот, закончив обряд переливания и подобрав забытую кем-то за соседним столиком газету (покупать новую денег было жалко), я закурил свои любимые Gitanes. И, чтобы читать новости, отложил незапрещенного во Франции Солженицына, толстую и на редкость скучную книгу. Загорать на солнце было значительно веселее.

— Ты русский? — услышал я вопрос с левого бока и увидел палец, указывающий на книгу.
«За русского ответишь», — подумал я, но вслух произнес:
— Из Советского Союза. Пару недель назад. Свежачок, так сказать.

На меня с интересом смотрели четыре молодых парня.
— Извини, что пристаем. Ты диссидент?
— Это из-за очков? — ответил я вопросом на вопрос, как учили в Одессе.

Молодые люди с одесскими традициями знакомы не были и поэтому поняли, что я не диссидент.
— А на агента КГБ ты не тянешь по возрасту, — добавил кучерявый.

Я молча согласился. Мне было уже интересно, доберемся ли мы с версиями до сбежавшего в Париж танцора Большого театра или застрянем где-то на полпути.
— Если ты не диссидент и не агент КГБ, значит, ты коммунист…

Железная логика. Если учесть, что три месяца назад меня выгнали из комсомола — сразу, как только я подал документы на ПМЖ к маме в Париж, — то слиться в коитусе с какой-нибудь коммунистической партией шансов не было никаких. Ни у партии, ни у меня.

— …и это здорово, что ты серьезный коммунист, которого прислали во Францию. Потому что мы все студенты, и мы все левые. Это судьба, camarade!

Левые студенты начали мне дырявить сознание, как несправедлив мир во Франции и как, должно быть, хорошо в СССР, где все равны и все бесплатно, включая бухло и дурь. Я послушал в одну шестую уха еще какое-то время, одновременно наблюдая за прохожими в мини-юбках, как вдруг до меня долетел обрывок фразы:
— …так ты согласен?

— Я что-то пропустил. Давайте еще раз.
— Ты чего? Не придешь? Мы тебя очень просим! Послушай, сегодня у нас в центральном зале на Odeon будет диспут между маоистами и троцкистами. Соберется много народа, человек триста, наверное. По сто с лишним с каждой стороны. Ты как коммунист должен нас рассудить.

«Я?! Я буду арбитром у этих баранов? — пронеслось в голове. — Если учесть, что меня турнули из комсомола за французскую маму и мерзейшая преподавательница научного коммунизма с именным словосочетанием Валентина Ивановна Шаббат вкатила на ближайшей сессии двойку из страха перед моей поездкой, то руководить диспутом маоистов и троцкистов — для меня самое то что надо. А с другой стороны, почему нет? Когда я еще увижу такое количество сумасшедших?»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

О'кей, «гугл» О'кей, «гугл»

Глава Google в России о том, могут ли уходить в декрет топ-менеджеры

Cosmopolitan
Высокие идеи Высокие идеи

Хранение «под потолком» по-прежнему актуально

Лиза
Взять высоту Взять высоту

7 горнолыжных курортов за границей с демократичными ценами

Лиза
Миллиардер и его спонсоры Миллиардер и его спонсоры

Вопросов к победившему на выборах в США все больше

СНОБ
Картошка на счастье Картошка на счастье

О драниках и не только

Огонёк
«Игра в рулетку». Четыре истории о домашних родах «Игра в рулетку». Четыре истории о домашних родах

Люди, выбравшие необычные места для естественных родов, рассказали свои истории

СНОБ
Не житье, а масленица! Не житье, а масленица!

Где отметить праздник весело и вкусно?

Лиза
Четыре комнаты Четыре комнаты

Четыре новых отеля, приглашающих окунуться в жизнь мегаполисов Европы и Азии

AD
Когда сестра не нужна Когда сестра не нужна

История о близнецах, которые выросли и поменялись ролями

СНОБ
Смутный день календаря Смутный день календаря

Почему создание революционной армии отмечают сейчас

СНОБ
Изабель Юппер Изабель Юппер

Интервью с Изабель Юппер в ожидании апрельской премьеры фильма «Миссис Хайд»

Numéro
Начнем с малого Начнем с малого

Домашние тренировки для мамы с ребенком

Glamour
Комсомольский Комсомолец Комсомольский Комсомолец

Уголок желтой прессы

Maxim
Сальма Хайек. Отчаянная домохозяйка Сальма Хайек. Отчаянная домохозяйка

В его глазах я не была художником. Даже не была человеком. Я была куском мяса

Караван историй
Идея! Идея!

Режь как шеф-повар, добыча светящегося порошка, редкий брак

Maxim
Всеволод Иванов Всеволод Иванов

Из всех советских писателей Всеволод Иванов был наиболее плодовит

Дилетант
Алексей Франдетти Алексей Франдетти

Театральный режиссер Алексей Франдетти – «баловень судьбы»

Esquire
Слой за слоем Слой за слоем

Два ингредиента – потрясающий результат!

Лиза
Селективное восприятие Селективное восприятие

Как сделать интерьер спальни менее скучным

AD
Евгения Кондрашина. Три последние секунды Евгения Кондрашина. Три последние секунды

О фильме "Движение вверх" и о том, как все было на самом деле

Караван историй
Любовь и камень Любовь и камень

Скульптор Николай Никогосян отмечает столетие масштабной выставкой

Огонёк
Московский RER Московский RER

Как развивался предшественник столичного наземного метро

Forbes
“Позитивное мышление способно усугубить проблему” “Позитивное мышление способно усугубить проблему”

Разговор с гештальт-терапевтом Андреем Юдиным

Psychologies
С пряным акцентом С пряным акцентом

Азиатские соусы на твоем столе

Лиза
«Рассеянный склероз — болезнь цивилизации» «Рассеянный склероз — болезнь цивилизации»

Возможно ли вылечить это пока неизлечимое заболевание — рассеянный склероз

Psychologies
Буря в пустыне Буря в пустыне

Марго Робби сбежала из Голливуда в пустынную глушь, чтобы не отвлекаться от кино

Vogue
И слово было блог И слово было блог

В начале блогерской эпохи было слово, и слово это было на японском

Esquire
Сложный остаток утопии Сложный остаток утопии

Напрямую не рассказывая историю, этот текст создает новую феминистскую утопию

СНОБ
Отряд Летучий Отряд Летучий

Телеведущая Лена Летучая занялась инспекцией российских школ и больниц

Домашний Очаг
Почему мы не умеем просить... и как научиться этому Почему мы не умеем просить... и как научиться этому

Обращение за помощью к другим людям – это одна из основ жизни в обществе

Psychologies
Открыть в приложении