Больше не приговор: истории мам, решившихся на внутриутробные операции
Беременность – одновременно и радостный, и тревожный период, полный надежд и неизвестности. Иногда будущих мам ошарашивают страшным диагнозом – spina bifida. Еще совсем недавно его постановка была приговором, но сейчас ситуация изменилась.
Сейчас врачи-нейрохирурги способны провести беременным женщинам внутриутробную операцию и подарить им и их детям шанс на здоровую полноценную жизнь. Наши героини рассказали, как они узнали о диагнозе, как решились на операцию и как складывается их жизнь и жизнь их малышей сейчас.
Светлана, Камчатский край
О беременности я узнала в 2018 году. Мы с мужем тогда жили на Камчатке. Он военный, подписал за год до этого контракт, и мы со старшим сыном поехали с ним. Когда узнала, что жду ребенка, обрадовалась. За полтора года до этого у нас с мужем на маленьком сроке ребенок замер. У меня двое взрослых детей от первого брака: сыну сейчас 20 лет, дочери 22. Я была счастлива, что у меня появится еще один малыш!
Первый скрининг никаких отклонений не показал, всё было в порядке. Но второе УЗИ для меня обернулось кошмаром. Врач начала как-то странно вглядываться в монитор. Потом вздохнула и сказала: «Ничего хорошего, надо прерывать».
Я жутко испугалась, но тут же подумала: «Может, это у них с аппаратом проблемы?» Ну бывает же такое, что аппарат показывает бог знает что, а на другом смотрят – всё в порядке. Врач мне велела подождать и пошла за врачом, которая вела беременность. Пока я их ждала, вцепилась руками в кушетку, надеялась, что придет второй врач, они вместе еще раз посмотрят и скажут, что на самом деле с ребенком всё хорошо.Но все мои ожидания не оправдались. Мой доктор тоже сказала, что дело плохо. У ребенка обнаружили спинномозговую грыжу, spina bifida.
Они мне обе сказали: «У него шансов нет, это ребенок-овощ!» Такого мне тогда наговорили, до сих пор страшно вспоминать: и что он будет парализован, и что у него мозг функционировать не будет. И что у него голова в форме лимона, и во всем организме нарушений много.
Что потом было, для меня как в тумане. Спрашиваю у врача: «Неужели совсем ничего нельзя сделать? Может, куда-то еще поехать, обследоваться нужно?» А она мне в ответ: «Не тратьте деньги и время. Такую беременность прерывать надо». Я выбежала из женской консультации, разрыдалась. Муж тогда был на полигоне. Я ему позвонила в слезах, а он спокойно так заявляет: «Ну что поделать, значит, надо прерывать». Но как же прерывать? Ведь ребенок уже большой, он уже толкается!
Через несколько дней меня вызвали в женскую консультацию на консилиум, после него добрела до кафедрального собора. Там долго не могла решиться подойти к батюшке. Он спросил: «Есть ли угроза вашей жизни?» Я ответила, что нет, мне вообще ничего не угрожает, риск есть только для ребенка. Он сказал, что церковь дает разрешение на прерывание беременности, только если есть угроза жизни матери и есть еще дети. Сказал, что попробует связаться со своим священником по социальным вопросам отцом Виктором. На мое счастье и с ним удалось увидеться.
Он успокоил, попросил скинуть все результаты обследований и вечером созвониться с врачом из Санкт-Петербурга. Ирина Анатольевна – врач православный, сразу сказала, не прерывать, нужно дополнительное обследование. Даже связалась с нейрохирургами, которые проводят такие операции по коррекции сразу после рождения. В Москве отец Виктор узнал, что женщинам с таким диагнозом, как у меня, делают внутриутробные операции и даже клинику нашел, в которой меня готовы обследовать в ближайшее время.