Безумство храброго
Именем Георгия Седова названы корабли, учебные заведения, улицы наших городов и многие географические объекты. При этом капитан даже не дошел до той точки северной широты, от которой другие покорители Северного полюса лишь начинали свой путь. Он погиб, пройдя всего лишь двести километров по направлению к полюсу, который к тому же уже давно был открыт другими.
Он лежит, привязанный к нартам. Обессиленные, голодные собаки тащат эти нарты к Северному полюсу. Седов при смерти и уже догадывается об этом, но отступать от намеченной цели не собирается. Сам он идти уже не может, поэтому нарты погоняют два его спутника, которые давно разуверились в благополучном исходе этой безумной экспедиции. До полюса еще несколько месяцев пути по снежной пустыне, а топливо и еда уже на исходе. Только сумасшедший в этих условиях продолжал бы путь вперед. Но все предложения повернуть назад жестко пресекаются капитаном. Его спутники начинают подозревать, что он сошел с ума. В одной руке он судорожно сжимает компас, стрелка которого указывает строго на север, а в другой – револьвер, на случай, если матросы самовольно повернут к югу. Время от времени капитан теряет сознание, и тогда в головы его спутников закрадывается нехорошая мысль: тело капитана можно скормить собакам, а самим потом благополучно вернуться домой… Примерно так описывают финал экспедиции Георгия Седова к Северному полюсу биографы, склонные к развенчанию мифов советской эпохи. Но что же произошло в феврале 1914 года под восемьдесят вторым градусом северной широты на самом деле? И почему Седов, а не другие «два капитана» – Георгий Брусилов и Владимир Русанов, арктические экспедиции которых стартовали одновременно с седовской, но имели еще более трагичные финалы, – остался в истории героем?
На второй вопрос ответить не сложно – главным фактором героизации Георгия Седова в советское время стало его пролетарское происхождение. Будущий полярник родился в бедной и многодетной семье на хуторе Кривая Коса (сегодня это поселок Седово), расположенном на берегу Азовского моря.
Отец Седова промышлял рыбной ловлей, привлекая к этому делу и малолетних сыновей. Мать подрабатывала прачкой у богатых селян. В семье кроме Георгия было еще восемь детей. По воспоминаниям Седова, их отец сильно пил, избивал жену, а иногда пропадал на годы. Чтобы прокормиться, детям приходилось просить милостыню по соседним селам и даже воровать.
До четырнадцати лет Седов был неграмотным. Этого факта, как и своего «низкого» происхождения, он никогда не стеснялся и даже указал его в автобиографии. Когда в Кривой Косе открылась церковно-приходская школа, Георгий упросил родителей разрешить ему учиться в ней и вскоре стал одним из лучших учеников и даже неофициальным помощником учителя. Окончив с похвальным листом три класса школы за два года, шестнадцатилетний Георгий поступил на должность ключника в одну из местных контор, а вскоре стал приказчиком в крупном магазине, где получал неплохое жалованье: 10 рублей в месяц. Бывшие товарищи по играм смотрели на него с завистью. Но сам Седов понимал, что это только начало: «Прослужил я год, а на следующий мне прибавляют жалованья, родители мои в восторге. Но не тут-то было. Кое-что новое зародилось у меня в голове: хочу учиться, учиться и учиться».
От одного из капитанов, доставлявших в магазин груз соли, Седов узнал, что в Ростове-на-Дону существуют мореходные классы, в которых можно учиться бесплатно, нужно только несколько месяцев перед этим поработать матросом на корабле. Он поделился своими планами с родителями, но те наотрез отказались его отпустить «куда-то там босяковать». И вот майской ночью 1894 года Георгий, вытащив из родительского сундука свои документы, тайно бежит в Ростов, чтобы стать моряком.
Уже через два года он успешно сдает экзамен на штурмана каботажного плавания, еще через год получает диплом штурмана дальнего плавания. Теперь его главной целью становятся научные экспедиции. Но чтобы иметь возможность в них участвовать, нужно быть военным. И он отправляется в Севастополь, где поступает на военную службу. В 1901 году он экстерном сдает выпускные экзамены в петербургском Морском кадетском корпусе и весной 1902 года поступает на службу в Главное гидрографическое управление при Адмиралтействе. И почти сразу принимает участие в своей первой научной экспедиции в район Новой Земли. В следующем году – новое путешествие. Теперь уже в качестве помощника начальника экспедиции в район Карского моря.
Затем была Русско-японская война, во время которой Седов командовал миноноской в Амурском заливе. За участие в этой войне он получил орден Святого Станислава 3-й степени. В 1908 году он изучал Каспийское море, в 1909-м – исследовал устье Колымы, а в 1910-м при его непосредственном участии был заложен поселок Ольгинский на Новой Земле. В этом же году по рекомендации Семенова-Тян-Шанского его принимают в Русское географическое общество, а еще он женится на Вере Валерьяновне Май-Маевской, любовью к которой проникнута каждая страница его будущих полярных дневников.
Но тут наступает черная полоса в его столь блестящей до этого карьере. Сослуживцы всегда пренебрежительно относились к «этому выскочке ниоткуда». Седов шутил, что он чуть ли не единственный офицер во всем российском флоте, не имеющий дворянства. Пока он находится в экспедициях, этого не заметно, но стоит ему вернуться в столицу, и уколы сыплются буквально со всех сторон. И, конечно же, ему, «деревенщине», не могут простить женитьбы на генеральской племяннице (жена Седова была племянницей генерала Май-Маевского, в будущем – видного деятеля Белого движения). В Адмиралтействе вокруг его персоны начинаются интриги и подковерные игры, в результате которых старшего лейтенанта Седова отстраняют от тщательно подготовленной им гидрографической экспедиции в малоисследованные восточные моря Арктики и отправляют в который раз на изученный вдоль и поперек Каспий, откуда он пишет жене: «…Я под давлением несправедливости и обиды могу перестать владеть собой и что-нибудь сделаю такое, что… тяжело отразится на нашей судьбе. Хотя всеми силами стараюсь дать место в себе благоразумию и парализовать навязчивые мысли об обиде… Мне теперь ходу не будет вовсе во флоте, хоть будь я золотой человек, а быть оскорбленным я не привык и обиду никому не спускаю».
И тогда Георгий Седов, движимый уязвленным самолюбием, ставит перед собой главную цель своей жизни: он решает идти на Северный полюс. Ничего, что там уже побывали американцы Фредерик Кук и Роберт Пири. Седов так формулирует свою задачу: открытие Северного полюса русским моряком.
В служебной записке, отправленной 9 марта 1912 года своему начальству в Главное гидрографическое управление, он пишет: «Мы докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».
Седов непременно хотел отплыть летом 1912-го. Не исключено, что здесь были замешаны и прагматические резоны: в 1913 году будет отмечаться трехсотлетие дома Романовых. Российский флаг на Северном полюсе станет хорошим подарком государю. Надо ли говорить, какие это открывает возможности! Да и недоброжелатели с интриганами поутихнут.
Экспедиция готовилась в ужасной спешке. Чиновники то обещали государственную поддержку, то отказывали в ней. На страницах прессы развернулись бурные дискуссии о целесообразности экспедиции к Северному полюсу. Журналист «Нового времени » М.О. Меньшиков писал: «Седова я не знаю, и никто не знает. Если это частное предприятие – пожелаем успеха, но если национальное, если Государственная дума дает деньги, то надо подыскать других начальников, более солидных…»
Ему отвечал известный исследователь Арктики, генерал А.И. Варнек, под начальством которого Седов плавал по Карскому морю: «Одно имя Г.Я. Седова, которого я давно знаю как выносливого и энергичного исследователя, дает право надеяться, что его предприятие, дорогое для русского национального чувства, увенчается успехом… Всегда, когда надо было найти кого-нибудь для исполнения трудного и ответственного дела, сопряженного иногда с немалой опасностью среди полярных льдов, мой выбор падал на него, и он исполнял эти поручения с полной энергией, необходимой осторожностью и знанием дела».