Тема номера | Хорватия
На уровне моря
Хорватская Адриатика — море тысячи островов, и только несколько десятков из них обитаемы. Здесь, на кромке большой воды, невозможно представить, что бывает жизнь без крика чайки, скрипа весла, плеска волны, шепота ветра
В тихом местечке Сельца на острове Брач обитают семьсот человек, да и то, как говорят, половина из них в холодное время года перебирается на материк — кто работать, кто учиться, а кто хочет на обогреве дома сэкономить.
На семьсот сельчан приходится, не удивляйтесь, тринадцать фундаментальных памятников. Помимо хорватских знаменитостей, чести быть увековеченными в камне удостоились духовные авторитеты — Иисус Христос и папа римский Иоанн Павел II, а также погасшие теперь уже звезды европейской дипломатии — министр иностранных дел Германии Ганс-Дитрих Геншер и его австрийский коллега Алоиз Мок. В двух шагах от местного храма Царя Небесного, в тенистом сквере рядом с пиццерией «Цветник», — поясной монумент Льву Толстому. Краеведы утверждают, что первый в мире. Инициативу в 1911 году проявили хорватские студенты-филологи, впитавшие на университетских штудиях в Праге идеи славянской взаимности. Скульптура, прямо скажем, небезупречная, хотя узнать в мощном бородатом старце Льва Николаевича все же можно. Как бы то ни было, приятно: приезжаешь за тридевять земель, но и здесь, оказывается, веет родным духом.
Памятник Толстому в Сельце — один из редких символов русского исторического присутствия на хорватской Адриатике. Хотя и империя Романовых, и Советский Союз временами тянулись сюда, но так и не дотянулись. Летом 1806 года эскадра вице-адмирала Дмитрия Сенявина по воле государя императора проводила в этих краях так называемую Вторую Адриатическую экспедицию. Адмирал воевал в основном против Бонапарта, заключил было союзническое соглашение с Рагузской республикой (Дубровник), доживавшей свои последние годы, но наполеоновская дивизия оказалась расторопнее — напуганный город-государство покорился французам почти без боя.
Российская эскадра заняла несколько городков в Которском заливе, затем, умело маневрируя, выбила вражеские гарнизоны с островов Корчула, Вис и Брач, носивших тогда итальянские названия Курцола, Лисса и Брацца. На этом кампания в Адриатике по сути и завершилась: разразилась очередная русскотурецкая война, и корабли Сенявина отправились топить иноверцев в Эгейское море.
Советский Союз, конечно, тоже не отказался бы использовать островные гавани для боевого базирования, но принципиальная ссора Иосифа Сталина и Иосипа Броз Тито по проблемам мира и социализма в 1948 году лишила Адриатику шанса назваться русской. Партизанский маршал, между прочим, знал толк в островной жизни. В 1944 году на том же далеком от побережья Висе — единственном клочке югославской территории, не попавшем под нацистскую оккупацию, — Тито, только что счастливо вырвавшийся из очередного вражеского капкана, разместил штаб повстанческого движения. Пару месяцев он руководил антифашистским сопротивлением по телефону из мемориальной теперь пещеры у горы Хум.
На двух других островах, Голи-Оток и Свети-Гргур, маршал после победы организовал маленький югославский ГУЛАГ и сгноил в трудовых лагерях тысячи политических противников. Голи-Оток, к слову, уже был приспособлен для выполнения схожих задач: в годы Первой мировой войны австро-венгерское командование содержало там русских военнопленных (правда, тогда условия были вполне сносными).
А на северном адриатическом острове Вели-Бриюн для Иосипа Броз Тито устроили роскошную летнюю резиденцию. Здесь он без малого тридцать лет принимал важных иностранных гостей, угощая их виски редких сортов и убеждая в преимуществах рабочего самоуправления.
Некоторые высокопоставленные посетители привозили лидеру Движения неприсоединения экзотических животных, на острове разбили сафари-парк. Главного питомца этого зоосада — слона Сони, надолго пережившего югославский коммунизм и его творца, — когда-то подарила маршалу Индира Ганди.
Наведывались на Вели-Бриюн, теперь переформатированный в заповедник, и советские партийные руководители. Но сибирского медведя в дар не привезли.
То, что не удалось сделать фрегатам, эсминцам и подводным лодкам, оказалось вполне по силам мирным отпускникам с их трудовыми рублями. В удачный сезон в Хорватию приезжают около двухсот тысяч россиян, и многие из них следуют на адриатические острова. Конечно, русских немного в огромном туристическом потоке в Хорватию (почти 17 миллионов человек в 2016 году), но стайки соотечественников заметны и на Крке, и на Хваре, и на Браче.
Все эти путешественники неизменно готовы к приключениям и ярким впечатлениям. Они правы: здесь есть куда поплыть, что посмотреть и чем закусить выпитое.
Ведь Хорватский архипелаг — это 1145 или 1246 (смотря как считать) островов общей площадью в три с лишним тысячи квадратных километров. Только пятьдесят из них населены, еще примерно 650 необитаемы, около четырехсот точная наука считает скалами, остальным присвоен скромный статус рифов.
В начале двадцатого века в хорватской Адриатике насчитывалось почти двести тысяч островитян. Но сейчас население архипелага сократилось почти на треть. Причина проста: местная экономика развита относительно слабо, а стоимость островной жизни выше, чем на материке. Чтобы сгладить разницу, нужно крепче привязать все эти морские клочки суши к континенту. Вначале — многочисленными мостами и паромными переправами, потом — развитием индустрии отдыха, чем, собственно говоря, хорваты в последние десятилетия и занимаются. Есть здесь теперь и яхтинг, и дайвинг, и фишинг, и виндсерфинг.