Три женщины

В «007: Спектр» (в прокате с 6 ноября) появляются женщины, способные составить конкуренцию самому Джеймсу Бонду. И делают это.

Моника Беллуччи

«Аааааааа, чао! Коме стай, тутто бене. Бонджорно!» — это в комнату вошла Моника Беллуччи. Вошла и говорит.

GQ Продюсер Барбара Брокколи всегда хотела вас затащить в фильм о Бонде…

Беллуччи О, это было так давно. Лет двадцать назад. Может быть, больше. (Смеется.) Но я могу сказать, что, если бы я тогда снялась в «Бонде», ничего особенного в этом бы не было. А сейчас это исключительная штука. Я все время пытаюсь найти название для этой леди. Леди Джеймса Бонда, женщина Бонда — не девушка же!

Режиссер Сэм Мендес такой умный и изобретательный. Он придумал для Бонда этих двух разных любовниц. Героиня Леа Сейду Мадлен воплощает молодость, современность. Это женщина, которая действует, которая хочет и может идти с мужчиной в ногу. А Лючия — моя героиня — воплощает прошлое. Она живет в мире, в котором вся власть у мужчин. И не знает, как из этого мира сбежать. Не думаю, что то, что она итальянка, — совпадение. Она как птица, которая так долго сидела в клетке, что, когда дверцу открыли, все равно не может улететь. Лючия — вдова с секретами. Ее мужа-мафиози убивают, и она рискует стать следующей. Когда она впервые встречает Бонда, он не вызывает у нее доверия. Но между ними возникает притяжение, и она осознает свою женскую силу: «Кхе‑кхе, может быть, я все‑таки смогу спастись!» (Смеется.) Между ними возникает договоренность: он помогает ей уехать из Италии, она дает ему информацию. И Лючия находит интересный способ эту договоренность закрепить. (Смеется.)

Когда он сказал: «Бонд, Джеймс Бонд», у вас сердце екнуло?

Да какой там екнуло, упало. Это было круто, потому что я столько раз видела это в кино. А теперь это происходит со мной! Представьте, сам Джеймс Бонд говорит: «Потому что я Бонд, Джеймс Бонд». И я такая: «Ой! Это же он мне!»

Что Эмир Кустурица думает о Бонде?

Эмир говорит: «Я твой Джеймс Бонд». (Смеется.) Мы с ним снимаем такой экшен. Боги, то, что я делаю в его фильме, — меня это с ума сводит.

На моем актерском веку было всякое: я снималась в блокбастере, я снималась в фильме, который так никогда и не вышел, я получала роль без проб, и я не получала роль на пробах — понимаете, я долгий путь прошла к пятидесяти годам. К пятидесяти, слышите? Мне пятьдесят лет… Поэтому для всех женщин мое появление в «Бонде» — это пример. Лючия, моя героиня, — женщина, которая в пятьдесят все еще прекрасна и соблазнительна. В чем тут секрет, я не знаю. Три года назад я еще кормила грудью. Вообще я очень медлительная, я ведь итальянка — может, дело в этом. Мы не торопимся. Я родила первого ребенка в сорок, второго — в сорок пять. Сыграла в «Бонде» в пятьдесят. И я ни за что не хотела бы, чтобы мне опять было двадцать. В молодости у тебя есть la beauté du diable, как говорят французы. Красота, которую ты не осознаешь. Ты ничего не знаешь. И ты стольких вещей боишься. Столького не понимаешь. Я была очень стеснительной, неуверенной. Я и сейчас стеснительная. Но когда тебе пятьдесят, внутри тебя рождается красота другого рода, и она придает тебе силы. Эта сила не привязана к красоте.