«Homo Mutabilis»
Способен ли человек окончательно победить вредные привычки? Избавиться от навязанных семьей и обществом ролей и преодолеть травмы трудного детства? С равным успехом учиться новому в молодости и в преклонном возрасте? В книге «Homo Mutabilis: Как наука о мозге помогла мне преодолеть стереотипы, поверить в себя и круто изменить жизнь» (издательство «Альпина Паблишер») научная журналистка, редактор отдела «Мозг» в журнале «Нож» Настя Травкина отвечает на эти и другие вопросы с помощью нейробиологии. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, в котором рассказывается, чем половое влечение отличается от влюбленности, почему последнюю можно считать «одобряемой обществом зависимостью» — и чем для нашего мозга оборачивается расставание.
Влюбленность — это зависимость?
Говорить о влюбленности как о зависимости в контексте нейробиологии не то же самое, что говорить о зависимых отношениях с точки зрения психологии. В психотерапии зависимые отношения — это болезненная привязанность, в основе которой лежат низкая самооценка, эмоциональная незрелость и потребность контролировать другого человека. Часто в таких отношениях есть насилие. Но не всякая потребность в другом человеке называется в психологии зависимостью: мы взаимосвязаны и взаимозависимы, даже если с нашей самооценкой и эмоциональностью все в порядке.
С точки зрения нейробиологии влюбленность может называться зависимостью из-за схожих процессов активации системы поощрения мозга. Наука пока не дает ответов на вопрос, почему люди и животные выбирают того или иного партнера, но мы примерно знаем, что при этом происходит в организме.
Часто основой влюбленности становится сексуальное влечение. «Бабочек в животе» и физиологическое притяжение вызывают половые гормоны, в основном тестостерон (у обоих полов). Он не заставляет людей влюбляться — только обеспечивает либидо. Существует теория, что наши обонятельные рецепторы способны получить из запаха человека информацию о комплексе гистосовместимости (это область генома, играющая роль в развитии иммунитета). Каждый человек обладает уникальной последовательностью ДНК и собственным иммунитетом, и теория гистосовместимости гласит, что мы испытываем влечение к партнеру с иммунитетом, максимально отличающимся от нашего. Такое различие гарантирует, что у наших отпрысков будет способствующий выживанию иммунитет, сочетающий в себе особенности иммунитета родителей. Однако эта теория не подтверждена.
Влюбленность — более комплексное явление, чем половое влечение. Она ассоциируется с фиксацией на образе возлюбленного, подъемом настроения и активностью.
Мотивацию предпринимать действия, чтобы добиться благосклонности партнера, вызывает дофамин. Его выбросы активируют систему поощрения в мозге влюбленных пропорционально уровню их субъективной влюбленности. Именно дофамин стимулирует у нас ожидание райского наслаждения и заставляет придумывать новые способы добиться внимания и взаимности объекта нашей страсти. Мы чувствуем прилив сил, желание жить и осмысленность происходящего.
Дополнительную энергию страсти обеспечивает гормон стресса кортизол, который придает силы, помогая быстрее расщеплять глюкозу в крови (поэтому во время влюбленности многие люди скидывают вес). В надпочечниках активно вырабатывается адреналин: этим вызвано столь неуместное для романтической атмосферы потение, тахикардия и желание скакать и прыгать — то, что часто происходит с нами во время первых свиданий с понравившимся человеком.
Также у влюбленных повышен уровень норадреналина. Этот гормон участвует в закреплении в памяти новых стимулов, в том числе в процессе «впечатывания» в память у животных — импринтинге. Возможно, образ возлюбленного фиксируется в памяти не без участия норадреналина.
В психологии и этологии (науке о генетически обусловленном поведении) импринтингом называют быстрое обучение, возможное в определенные критические периоды, обычно в детстве или юности, не зависящее от последствий поведения — в отличие от ассоциативного обучения, когда животное обучается благодаря награде. Самый известный пример импринтинга — запечатлевание новорожденными гусятами первого попавшего в их поле зрения движущегося объекта в качестве «родителя». Австрийский биолог Конрад Лоренц показал, что гусята вполне могут считать человека «мамой», демонстрируя, как выводок юных птиц ходит за ним по пятам.
У животных также есть сексуальный импринтинг, когда они выбирают в партнеры особей, похожих на тех, что были рядом в критический период. Например, зяблики-«подкидыши» выбирают для спаривания самок, принадлежащих не к их виду, а к виду птицы, которая их вырастила. А если животных или птиц выращивает человек, то по достижении половой зрелости питомцы могут пытаться спариться исключительно с людьми. Например, выращенные людьми для соколиной охоты птицы ни за что не согласятся на сексуальную связь с самкой своего вида, предпочитая «ухаживать» за заводчиками. Чтобы это не нанесло урон разведению, держателям охотничьих птиц даже приходится позволять самцам сокола «оплодотворить» специальную шляпу на своей голове! Затем происходит «ухаживание» за самками, которые тоже считают подходящими партнерами только людей (с подношениями еды, если нужно), в результате которого заводчики вводят собранное шляпой семя самцов в клоаку самок с помощью шприца без иглы.