Наталья Коростелева. Конец главы
"Я отдала тебе лучшие годы своей жизни!" - "А я отдал тебе лучшие страницы моей сберкнижки!" - "Я была дурой, когда выходила за тебя замуж!" - "А я был тогда так увлечен тобой, что этого не заметил!"* Кто бы мог подумать, что давние шутки из юмористического спектакля "Семейные радости" окажутся пророческими? Слава богу, пророком оказалась не я, хотя многие миниатюры, которые исполняли Степаненко, Петросян и артисты его шоу, вышли из-под моего пера, вернее из-под моей клавиатуры.
— С Евгением Вагановичем и Еленой Григорьевной я познакомилась в 1995 году, окончив к тому времени театральную академию в Санкт-Петербурге. Мы сотрудничали более десяти лет, до момента, пока я не начала выступать сольно. Петросян стал моим наставником в профессии, а еще крестным.
Сколько себя помню, всегда всех веселила — родителей, одноклассников, друзей. Еще в школе сочиняла рассказы и явно тяготела к комическому жанру, но не понимала, где свои умения применить. Это сейчас на телевидении множество юмористических передач, куча возможностей для молодого дарования. А двадцать с лишним лет назад выходили всего две — «Аншлаг» Регины Дубовицкой и «Смехопанорама» Петросяна. Юмористов тоже было немного, страна знала их в лицо и по фамилиям: Петросян, Шифрин, Задорнов, Винокур, Клара Новикова, Коклюшкин, Лион Измайлов, Жванецкий, еще несколько имен — и все.
Однажды кто-то посоветовал: «Хочешь научиться писать для сцены, иди к Петросяну». Стала искать его московский телефон. Некий малоизвестный, но лично знавший популярного юмориста автор пообещал помочь, познакомить с ним. Позвал в гости, мол, желает в спокойной обстановке оценить мои рассказы. Пришла с тетрадочками. Он уселся читать, то и дело восторженно повторяя: «Боже, как прекрасно! Вы невероятно талантливы!» Затем отправился на кухню за кофе. Возвращается с чашками на подносе... в костюме Адама. В силу преклонных лет «Адам» был весьма пожухлым, что добавило ужаса ситуации. Я подскочила. «Что же вы хотели, деточка?! — воскликнул он. — За все надо платить, зато познакомлю вас с нужными людьми!» Я была воспитана строго, а тут такое. Закончилось дракой: разбила «Адаму» пепельницей бровь и пулей вылетела из квартиры. Вслед неслось: «Запомни, ничего у тебя не получится, все, что ты пишешь, — бабская тупая ерунда». Меня потом еще долго трясло.
Через год один из сотрудников театра Петросяна официально представил меня этому человеку, не подозревая, что мы знакомы: «Наташа, наше молодое дарование, пишет номера Евгению Вагановичу». Маэстро выдавил кривую улыбку, а я исподтишка пыталась рассмотреть, остался ли у него шрам над бровью.
А тогда поиски телефона Петросяна успехом не увенчались, зато друзья добыли домашний номер Махмуда Эсамбаева. Вручили со словами «Какая разница — артисты друг друга знают, попроси Махмуда познакомить с Евгением Вагановичем». Согласитесь, комбинация довольно нелепая, тем не менее я позвонила. Трубку взял внук знаменитого танцора: «Деда нет дома, а что вы хотели?» Выслушал мои путаные объяснения насчет Петросяна и сказал, что телефона самого юмориста нет, но есть его директора Юрия Диктовича. Вот так запросто взял и помог абсолютно незнакомому человеку!
Театр Петросяна тогда состоял из самого мэтра и нескольких артистов, подыгрывающих ему в номерах. Среди них и жена — Лена Степаненко. Диктович предложил приехать в офис, и я отправилась в Москву. «Оставляйте свои тексты, — сказал он при встрече, — мы вам позвоним». И надо же, через несколько дней действительно раздался звонок: «Евгению Вагановичу в целом все понравилось, но надо учиться».
Вскоре Диктович устроил мне встречу с Петросяном. В офис на Петровку приехал Михаил Задорнов. Прежде я обоих видела лишь по телевизору, не знала, что они не только коллеги, но и друзья. Читала им рассказ, где был рефрен: «Веселый как дурак». Слушали они благожелательно, иногда хохотали, Михаил Николаевич что-то помечал на салфетке. Потом обратился к Петросяну: «Жень, надо брать, хотя бы поймем, как пишет, что у нее в голове». Сейчас многие девочки работают в юмористическом жанре, а тогда писать миниатюры считалось сугубо мужским занятием, так что меня называют первой женщиной-сатириком на российской эстраде. Приятно конечно. Почти как первая женщина-космонавт, только в юморе.
Задорнов помогал с первым номером «Письмо Ельцину» (дедушка из дома престарелых пишет президенту). Все написала сама, а Михаил Николаевич добавил несколько своих шуток. Объяснял: «Юмор — точная наука, как математика. И знание формул ничуть не сковывает твоего таланта». Однако после постижения азов «математики» меня на время заклинило — перестала смеяться над анекдотами, так как легко просчитывала, «откуда вылетит птичка»: эффект неожиданности исчез.
Ждала, что на концертной афише будет написано: «Автор текста — Михаил Задорнов, при участии Натальи Коростелевой». Изумилась, увидев: «Наталья Коростелева, при участии Михаила Задорнова». Он вообще удивительная личность! Как-то на свой творческий вечер в Кремле пригласил выступить Максима Галкина и Сергея Дроботенко, в то время публике их имена еще ни о чем не говорили. Мы потом долго стебались: мол, Дроботенко с Галкиным собрали Кремль. Выступление в концерте оказалось прекрасным стартом для обоих, зрители их приняли и с тех пор не забывают. Казалось бы, зачем Задорнову выводить на сцену будущих конкурентов? Но я не знаю больше никого, кто бы умел так искренне восхищаться успехами и талантом других.
Задорнов и Петросян стали моими наставниками, однако каждый учил в своей манере. Помню, после концерта старушка из зала — вся какая-то нервная, взъерошенная, похожая на городскую сумасшедшую, — прорвалась за кулисы и требовала автора монолога, то есть меня. Я спряталась в гримерке, но Евгений Ваганович строго велел: «Это зритель — иди общайся!» Пришлось отдать себя на растерзание бабуле. Она долго рассказывала о соседе Семене Макаровиче, который ее затопил, о прочих злоключениях, уверяя, что это очень смешно. Еле вырвалась.
Евгений Ваганович и в жизни бывал довольно жестким. Расскажу такой случай. В Москве поначалу своего угла я не имела, и он помог устроиться в общежитие. Прошло время, я поднакопила денег, и мы пополам с подругой сняли квартиру. Грянул дефолт 1998 года, накопления превратились в пшик, а за квартиру хочешь не хочешь — заплати вперед. Надеялась занять у Петросяна — в счет будущей зарплаты. Не дал: «Ты ведь ушла из общежития, совершила необдуманный поступок — выкручивайся теперь». Пыталась объяснить, что в общежитии тараканы бегают табунами. Аргумент не убедил: «Неважно, ты должна была просчитать риски...» В итоге выручили друзья, а к Евгению Вагановичу я со своими проблемами старалась не обращаться.
Петросян не скрывал восторга перед Задорновым: «Мишка тако-ой фельетон написал! Чума! Писец-гемахт!» «Писец-гемахт» — одно из его коронных выражений. Что означает — не имею понятия, но смысл очевиден: нечто потрясающее. Часто, стоя в кулисах, подзывал: «Иди сюда, посмотри — Мишка ворожит. Как он со зрителями работает!»