Критика чистого разума
Революционная классика философской мысли о пределах человеческого разума
«Критика чистого разума» (1781 год) – одна из самых новаторских и революционных книг, оказавших огромное влияние на западную философию. Очерчивая пределы возможностей человеческого разума, Кант утверждает, что, во-первых, наше знание о мире основывается на нашем опыте, а во-вторых, что мы никогда не сможем постичь настоящую природу реальности.
Для кого эта книга?
Вам может казаться, что вы максимально далеки от Канта и его идей, и немецкая классическая философия не имеет к вам решительно никакого отношения. Но вы заблуждаетесь. Так же, как без Баха и Моцарта не было бы ни The Beatles, ни AC/DC, без Канта невозможна не только гуманитарная мысль последних трех столетий, но и западная наука в целом. Ведь естественные и даже точные науки преследуют ту же цель, что и философия – понять, как устроен окружающий мир. Если вы хотите приблизиться к этому пониманию и увидеть истоки современной мысли, мы настоятельно рекомендуем вам этот обзор. Осталось только вооружиться терпением!
Познакомьтесь с одними из самых сложных идей в истории западной философии.
Какова природа пространства и времени? Управляет ли миром закон причины и следствия, и если да, то почему? Эти и другие удивительные вопросы Иммануил Кант поднимает в «Критике чистого разума». Его ответы безусловно наводят на размышления, при этом они революционны и способны «взорвать мозг» мыслящему человеку.
К сожалению, мысли Канта «спрятаны» в почти тысяче страниц невероятно сложного для восприятия текста. Сам Кант описывал эту книгу как «сухую, неясную, противоречащую всем обычным понятиям и к тому же многословную». Даже специалисты не уверены в том, как следует понимать невероятно сложные аргументы, приведенные Кантом в «Критике чистого разума», и предлагают много конкурирующих между собой интерпретаций.
В свете этих фактов мы можем привести интерпретацию лишь некоторых основных идей Канта, опуская многие «технические» детали. К счастью, большинство этих деталей представляют интерес исключительно для ученых и историков философии. Для простых смертных сама суть кантовских идей даст более чем достаточную пищу для размышлений.
Из этого обзора вы узнаете:
- об удивительной природе пространства и времени;
- и о шокирующей истине, стоящей за законом причинности;
- и получите отрезвляющий урок, в котором разум должен принять тот факт, что его возможности ограничены.
Прежде чем построить метафизическую систему, философы должны определить происхождение и природу ментальных материалов нашего разума.
Представьте, что вы строитель, живущий в Средние века. Однажды король вызывает вас на стройку, указывает на огромную груду материалов и говорит: «Я хочу, чтобы ты превратил это в башню, достигающую небес или, по крайней мере, поднимающуюся к ним как можно ближе». Что вы сделаете?
Вам следует начать с изучения материалов. Из чего они сделаны? Насколько прочны? Ответив на эти вопросы, вы сможете сказать, какой высоты может быть башня. Либо же вы можете просто начать строить, надеясь на лучшее. Но если ваша башня получится выше, чем того позволяют свойства материалов, – это верный шаг на пути к катастрофе.
Тот же аргумент применим и к философам, которые хотят построить метафизическую систему: ведь прежде чем ее строить, нужно оценить происхождение и природу ментальных материалов нашего разума.
Метафизика – это часть философии, которая пытается поднять наше знание о мире на самый высокий уровень человеческого познания. Используя абстрактные понятия и логические принципы разума, она пытается выйти за пределы полученных научным путем данных и постичь настоящую природу реальности.
Например, время. Есть ли у него начало? Или оно простирается в вечность? – Это лишь один из возможных метафизических вопросов. Ответьте на множество таких вопросов, соедините свои ответы в последовательную структуру мыслей – и вы получите метафизическую систему.
Со времен Древней Греции многие философы пытались строить различные метафизические системы. Но до «Критики чистого разума» большинство из них предварительно не исследовали происхождение и природу ментальных материалов нашего разума – философы просто вооружались оказавшимися под рукой концепциями и логическими принципами и пытались строить свои системы мировоззрения.
Но подходят ли эти материалы для целей метафизики? И, если да, то насколько высокой может быть построенная из них метафизическая башня? Если «до самого неба», то можно продолжать. Но если башня поднимется «не очень высоко», тогда нам следует оставаться ближе к земле, довольствуясь приземленными знаниями, которые дает наука, а всю эзотерику оставить в ведении религии. В любом случае, ответ мы должны знать заранее – иначе мы рискуем построить башню, которая обрушится нам под ноги.
Чтобы избежать опасностей метафизического догматизма, философы должны использовать «критику чистого разума».
Итак, если мы не исследуем ментальные материалы, из которых собираемся строить, наша метафизическая башня может рухнуть. Ну и что из того? – спросите вы, ведь это просто куча идей, а не настоящая башня, так что если даже она рухнет, никто не пострадает. Почему бы просто не построить и не посмотреть, что получится? Этот подход противоположен философии и называется догматизмом.
Дело в том, что, помимо прочего, цель философии состоит в критическом анализе наших убеждений. Допустим, вы верите, что у вас есть свобода воли. Но почему вы в это верите? – Чем больше мы раскрываем глубинные предпосылки наших убеждений и проверяем их на прочность, тем больше мы углубляемся в философию. И напротив, чем больше мы принимаем убеждения как должное, тем глубже уходим в догматизм. А догматизм – главный враг философии.
Итак, если мы приступаем к строительству метафизической системы, не исследовав ментальные материалы, то принимаем за истину предположение, что материалы подходят для этой задачи. Мы не знаем, так это или нет – поэтому наше предположение неоправданно. Таким образом, мы хотим заниматься метафизикой, используя догмы.
Чтобы избежать догматизма, мы должны критически оценить эту способность. Есть ли она вообще у нас? И если да, то откуда она берется? Способность построить устойчивую метафизическую систему не может происходить от органов чувств, поскольку они дают нам эмпирическое знание о физическом мире, а не метафизическое знание, которое выходит за пределы эмпирических (то есть физических) областей науки. Таким образом, эта способность должна исходить исключительно из познавательной способности нашего разума, то есть – из «чистого разума».
Чтобы избежать догматизма, нам следует критически проанализировать нашу способность мыслить «чистым разумом». Способен ли он вообще дать нам метафизическое знание? И если да, то как и в какой степени? Весь этот сложный процесс мы можем назвать критикой. И, таким образом, чтобы построить метафизическую систему, нам придется иметь дело с «критикой чистого разума».
Философия не может избежать догматизма и, как следствие, поощряет распространение скептицизма.
Если вы философ, то обвинение в догматизме – худшее, что может случиться с вами. Но если вы обычный человек, то в ответ на такое обвинение вы можете просто пожать плечами. И зачем обычному человеку вообще пускаться в метафизические полеты фантазии, сталкиваясь с абстрактными идеями об эзотерических понятиях?
Проблема в том, что догматизм усиливает позиции другого врага философии – скептицизма. А скептицизм, в свою очередь, ставит под угрозу не только философию, но и все человеческое знание в целом!
К метафизике легко относиться скептически, ведь она почти не развивается, в отличие от других дисциплин. В случае с эмпирическими науками можно проследить эволюцию от научной мысли от древних греков до наших дней – а философы продолжают спорить о тех же вещах, о которых Платон и Аристотель спорили тысячи лет назад. И оглядываясь в прошлое, легко понять, почему у них было так много разногласий: не применяя критику чистого разума, философы могли выдвинуть практически любой аргумент как догму.
Результат этого был вполне предсказуем: история философии – это бесконечная битва противоречивых утверждений. «Должен существовать Бог, сотворивший Вселенную, она не могла возникнуть сама по себе», – утверждает один философ. «Чушь, – говорит другой, – Вселенная могла сотворить себя сама!».
Учитывая эти постоянные разногласия философов даже по самым основным метафизическим вопросам, у обычного человека возникает соблазн пожать плечами, заявив: «Наверное, о метафизике вообще ничего нельзя толком узнать». Но метафизика – это область чистого разума. Если не брать в расчет математику, любая другая научная дисциплина опирается на эмпирические данные, предоставляемые органами чувств. А метафизическое знание может быть доступно только через чистый разум.
Но если чистый разум не может исследовать то, для чего он предназначен, зачем он нужен в принципе? И если наша высшая способность бесполезна для познания фундаментальных аспектов реальности, как мы можем доверять нашим способностям более низкого порядка? Возможно, наши чувства вообще нас обманывают! Если это так, то бездарный разум не сможет прийти нам на помощь. И тогда снова возникнет соблазн пожать плечами и сказать: «Ну что ж, похоже, мы просто не можем ничего по-настоящему узнать в этом мире».
И религия, и наука зависят от метафизических концепций, поэтому скептицизм опасен для них обеих.
Все мы, живущие в эпоху «фейковых новостей» и «альтернативных фактов» знакомы со скептицизмом. В Европе XVIII века, когда Кант писал свои труды, скептицизма тоже опасались, но по другим причинам. В то время наука активно развивалась, и рост скептицизма в отношении метафизики означал рост скептицизма в отношении религии. При этом скептицизм работал и в обратную сторону, подрывая основы породившей его науки.
Давайте начнем с религии. Общеизвестно, что многие верования базируются на метафизических идеях: в религиях в основном идет речь о таких вещах, как Бог и душа, и эти понятия предположительно существуют в какой-то нематериальной, вне-физической, или мета-физической сфере бытия.
Эта сфера находится за пределами досягаемости наших чувств. Мы никогда не увидим Бога в телескоп, а душу – в микроскоп и не сможем оценить любую другую метафизическую сущность средствами эмпирического наблюдения. Но если и разум тоже не может ничего о них знать, то все подобные верования ничем не обоснованы и, соответственно, не могут служить основанием для чего бы то ни было.