Кофе без сахара
Одна сатана
Я так заговорилась с супругами Шнуровыми в Матильдином «Кококо», что с ужасом думала об утреннем интервью с ними же. Но Сергей оказался человеком благоразумным. «Чем завтра мучиться головной болью, давай сделаем дело сейчас!» И вот я в парадной — так говорят в Санкт-Петербурге — знаменитого «Дома Шаляпина» (он же «Дом с великанами») на углу Крюкова канала и Римского-Корсакова. Он похож на тот, в котором прошла моя юность. Такое ощущение, что мои атланты сбежали от Эрмитажа, чтобы взгромоздиться на его монументальный фасад. Часов с семи утра из теплоходных динамиков доносится: «Дом Собчака», «Дом Шаляпина, в котором теперь живет Шнур».
Три ночи, но нас встречает бодрая консьержка в меховой шапке и с бантиком на шее. Настоящая хозяйка квартиры — кошка Василиса, гладить которую дозволено только Сергею и Матильде, на остальных она злобно шипит. Расселенная коммуналка была куплена лидером «Ленинграда» всего за миллион с чем-то долларов — слишком опасной казалась сделка. Это теперь она стоит как Лувр. Квартира действительно уникальная: если фанаты обаятельного хулигана разобьют эркер с мастерски выгнутыми рамами и стеклами (а Матильда часто получает эсэмэски «Верните, пжста, ключи, выронил, когда залезал к вам вчера на балкон»), восстановить их будет невозможно. Интерьер выдержан в жанре «живой сюр» — прожженный окурками диван соседствует с антикварной стойкой и автографом Виктора Цоя. Это не квартира людей, заработавших деньги и во что бы то ни стало пытающихся показаться правильными. Нет. Это жилье живых людей. С косметикой в гардеробной (так быстрее утром краситься), тренажерным залом (да-да, для Сергея) и массажным столом (для Матильды). С 7 июня по 9 июля L’OFFICIEL показывает в Московском музее современного искусства персональную выставку выдающегося музыканта «Ретроспектива брендреализма». Она-то и стала поводом для нашего ночного разговора.
Сергей, выставка — зачем она тебе?
Сергей: Хочу объяснить зрителю, что и «Ленинград», и все, чем я занимаюсь, делается в рамках большой концепции «брендреализм». Я придумал ее в 2005 году, а в 2006-м написал манифест. Это не плод вдохновения, посещения муз. Это абсолютно, б..дь, рациональная х..ня.
То есть ты — коммерческий проект.
Сергей: Нет. Рациональный — не значит коммерческий. Хотя и отрицать, что я коммерческий, глупо.
Ну, сидя в такой шикарной хате, точно. выставка — это итог твоего большого пути?
Сергей: Не итог, объяснение. Что все это было не просто хихоньки-хахоньки, песни про сумки Prada и так далее, а что имело под собой почву.
Ну, какими бы хихоньками-хахоньками это ни было, «Ленинград» приносит большие деньги. Ты зарабатываешь и при этом делаешь хороший продукт, тебя любят. Это явно история не про заработок, а про творчество.
Сергей: Я «творчество» исключил из своего лексикона давно. Нет у меня такого понятия даже. Я занимаюсь искусством. Создаю некие искусственные объекты.
Зачем?
Сергей: Таким образом я исследую реальность, ее в некотором роде форматирую и пытаюсь сам себе объяснить.
Мотя, ты муза Сергея много лет. Он тебя рисовал?