Культура. Мастер
В поисках рая
Выставка художника Дмитрия Иконникова «Полет в восходящем потоке» показала: для того, чтобы быть счастливым и научить этой науке других, достаточно бумаги и карандаша
Картины Дмитрия Иконникова напоминают фрески — огромные, матовые, шершавые. В полусумраке нежно и загадочно белеет женское бедро. Или улыбается венецианский лев. Или скребет по темному небесному своду золотым крылом ангел с детским удивленным лицом. И сам художник здесь — в мире, созданном им самим, счастливом и неторопливом, где всегда есть время для стакана вина, поцелуя и музыки. Это только считается, что Дмитрий Иконников живет в Москве, работает в мастерской, много путешествует и недавно отметил свое 65-летие. На самом деле он тут, на своих фресках, и мы все про него знаем: он и «Нищий», и «Улисс», и бродяга, выпивающий и пританцовывающий в парке. Да куда там! Вот святой Петр, в его, иконниковских, очочках и с тяжелой прорезью рта. Он великан, обнимающий нагую красавицу, и, конечно, это он парит над городом, закинув голову, — небритый, всклокоченный и счастливый. Не случайно и выставка, которая только что с большим успехом прошла в галерее ARTSTORY, так и называлась «Полет в восходящем потоке». В перерывах между полетами «Огонек» пообщался с художником.
Фото: Петр Кассин
О полетах
Это ведь только тело имеет свои границы, а мир внутри него необъятен. И чем выше ты поднимаешься в своем восходящем потоке, тем больше узнаешь о себе, тем больше границы твоего «я». Именно из этого внутреннего космоса приходит то, что потом становится рисунком или картиной. Говорить о сокровенном, духовном возможно только высоко в разреженном пространстве… Умирать не страшно. Страшно жить с ощущением, что никогда не войдешь в этот поток.
Пресс-служба галереи Artstory
Из разговоров
— Ваша фамилия заставляет гадать: видимо, среди предков были люди, которые занимались иконописью?
— Несомненно. Но после 17-го года многое было спрятано. Я до 30 лет не знал своего настоящего деда. Он был офицером. Сначала белым, потом немножко советским. Но вся семейная история оказалась утрачена. Это беда не одного меня. Это беда всех.