Огонёк

Культура | Персона

«В фильме я не показываю всех ужасов»

В российский прокат вышел фильм «Ледокол» Николая Хомерики. «Огонек» поговорил с режиссером о возвращении жанра производственной драмы и новой конфликтности

1985 год. Навстречу ледоколу «Михаил Громов» движется айсберг. Уходя от столкновения с ним, судно попадает в ледовый плен и остается в вынужденном дрейфе вблизи побережья Антарктиды в течение 133 дней. История основана на реальных событиях: 15 марта 1985 года ледокол «Михаил Сомов» был зажат льдами вблизи побережья Антарктиды у Берега Хобса. Почему вспомнить об этом решили именно сегодня? Николай Хомерики считает, что важнее всего тут — человеческая история.

— В этом году сразу у нескольких режиссеров с авторским взглядом — у вас, у Алексея Мизгирева, Павла Бардина, плюс Владимир Котт и Алексей Попогребский, у которых премьера будет в 2017 году,— дебют в массовом кино. Это что-то для вас значит? Произошел, наконец, синтез массового и авторского кино?

— На Западе это обычная практика. Зачастую режиссеры из фестивального кино приглашаются в большие зрительские проекты. Во-первых, нужна свежая кровь. Во-вторых, нужна какая-то изюминка… Вообще, у продюсеров не так много вариантов, когда они выбирают режиссера… Я за всех не могу ручаться, конечно, но скажу, что некоторые из них уже думают все-таки и о каком-то психологическом усложнении массового кино. Почему это стало вдруг важно? Вроде бы у всех режиссеров все одинаково на начальном этапе: кастинг, потом съемки, все взрывается, все куда-то бегут… Но все равно результат получается у всех разный. Почему? Это невозможно объяснить. Но в одном случае это почему-то трогает зрителя, а в другом — оставляет совершено равнодушным. Приглашение режиссеров фестивального кино в массовые проекты, наверное, можно объяснить так: аттракцион аттракционом, а чего-то не хватает, и нужно «что-то» такое еще, что трудно, конечно, описать словами...

— Большая проблема нашего массового кино — в отсутствии конфликтности. Может быть, это попытка вернуть в кино какой-никакой, а конфликт?.. Как вы, например, выстраивали конфликт между этими людьми на ледоколе, который оказался в вынужденном дрейфе? Из чего исходили? Из опыта поведения людей в замкнутом пространстве?

— Сценарий фильма писал не я. И все характеры и конфликты там были заложены на уровне сценария, еще до меня. Я, конечно, принимал участие в разработке сценария в качестве режиссера, но моя работа сводилась к тому, чтобы просто где-то добавить, где-то усилить, иногда прямо на площадке, исходя из ситуации… Но вот эта здоровая конфликтность, актуальность, как вы говорите, закладывается еще на уровне кастинга, отбора актеров. Ты выбираешь не одного актера, а сразу нескольких, подбирая парами, чтобы между ними возникал естественный конфликт. Например, как с двумя капитанами судна — условно, молодого и консерватора… (Петр Федоров и Сергей Пускепалис.— «О».) Причем важно еще подобрать пары так, чтобы они, с одной стороны, конфликтовали, но с другой, в то же время не могли бы жить друг без друга… А на съемочной площадке уже отталкиваешься от характера актера, от его психотипа. Я стараюсь не задавить артиста чем-то придуманным; я предпочитаю, чтобы он сам раскрывал себя в данных обстоятельствах. У нас на съемочной площадке воспроизводились те же конфликты, которые были заложены в сценарии; мне это очень нравилось. Это значит, что подбор актеров был правильным. Я это использовал, сталкивая их и в кадре. А что из этого вышло… Не знаю. Бывает, окончательно понимаешь правильность или ошибочность выбора только после премьеры.

— Сколько длились съемки? Еще одна проблема нашего кино в том, что актеру не хватает времени погрузиться в роль, отчего все играется второпях, пунктирно, схематично…

— Времени на съемки никогда не хватает… Мы начали снимать в конце марта в Мурманске, в июне закончили. Мурманск — это не Антарктида, как вы понимаете… В идеале, конечно, было бы хорошо, если бы мы все поехали в Антарктиду, но, к сожалению, такой возможности не было. Поэтому нужно попытаться создать похожую атмосферу на площадке. За полгода съемок актеры чем дальше, тем больше сплачивались — это шло на пользу фильму. Скажем, артисты второго плана к концу съемок уже настолько превратились в команду, что мне уже вообще ничего не надо было им говорить: они просто вели себя так, как будто они действительно команда судна. И еще я старался максимально погрузить артистов в саму атмосферу Антарктиды. Моя комната была оклеена всякими материалами, фотографиями; мы собрали все эскизы, фильмы, книжки, фотографии. Исполнитель главной роли, Петр Федоров, встречался с бывшим капитаном «Михаила Сомова» Валентином Филипповичем Родченко, который живет в Петербурге, чтобы узнать у него какие-то особенности, характерные подробности. А их там много… Антарктида — это вообще отдельный мир. Он отличается, например, от мира Арктики. Когда ты все время видишь перед собой белое, у тебя формируется определенный характер, такое вот «нордическое» отношение ко всему. Моряки с Черного моря и моряки из Арктики — это совершенно разные психотипы. Они отличаются, как южные люди и северные. У нас в качестве консультанта был Юрий Алексеевич Настеко, капитан ледокола до 2014 года. На самом деле «Сомов» — не совсем ледокол, это НЭС, научно-экспедиционное судно усиленного арктического класса. Это не атомный ледокол, поэтому