После всего / Мужчина и женщина
Может, станет легче
Как пережить горе
«Хоть бы мне после этого наркоза вообще не проснуться»,— она отвернулась к стене. До этого я выспрашивала у соседок по палате про общий наркоз: «Лежишь ты, значит, на операционном столе, дрожишь, ждешь, когда тебе вставят катетер в вену, а потом — опа! — и все исчезает? Ты как бы перестаешь существовать, да? Это не сон, не забытье, а ничто, пустота?» И вот гражданка, которой сегодня тоже предстоит операция, заявляет, что хочет оказаться в этой пустоте навечно. Вот блин! И так страшно, а тут еще эта психическая. Ну и ходила бы со своей кривой челюстью дальше. Зачем заниматься прикусом, если хочешь выброситься в окошко?
Потом, когда мы обе приходили в себя, получали свои капельницы с антибиотиками и обезболивающими, эта женщина призналась, что неделю назад умер ее муж. На операцию она пришла просто так — а вдруг действительно не проснется. А проснется — значит будет жить, будет выравнивать свои зубы дальше, сгонять отек с лица, носить какие-то там скобы, радоваться вдруг появившемуся подбородку и исчезнувшей «индюшиной шее»: «Муж так хотел, чтобы я, наконец, сделала эту операцию, у меня же почти разрушился сустав из-за неправильного прикуса, такие щелчки были, когда рот открывала, головные боли постоянные, жевала на одну сторону, как старушка, не говоря уже про эстетику лица... Он убедил меня записаться к доктору, собрать документы, чтобы попасть сюда по квоте. Он так меня поддерживал. А когда у него случился инсульт на работе, меня даже не было рядом...»
Дежурная медсестра погладила ее по руке: «Дела, заботы отвлекают, конечно, милая. Но горе все равно надо пережить. Когда мой разбился в аварии, я тоже жить не хотела — мы ведь уже и ресторан для свадьбы заказали. И я тогда, помню, начала вести дневник — просто писала ему каждый день о своих чувствах, вспоминала каждую мелочь, каждый его поступок, каждое его слово. Вся тетрадка мокрая была от моих слез! Но прошло время, и я писала все реже, да и больше о том, как живу, чем занимаюсь.