Не справились
Пять лет назад на Германию обрушилось человеческое цунами — беженцы из охваченных гражданскими войнами Сирии, Ирака, Афганистана, Ливии... Произошло это после того, как Ангела Меркель произнесла знаменитое Wir schaffen das («Мы справимся»)
К середине августа 2015 года власти ФРГ поняли: до конца года в страну въедет около 800 тысяч беженцев — в 5 раз больше, чем в рекордном, 2014 году (с начала 2000‑х «норма» составляла и вовсе «каких-то» тысяч 35 в год). Этот поток с Ближнего Востока аккумулировался в Турции и оттуда уже валил в ЕС через Грецию, Северную Македонию, Сербию, Венгрию. Последняя в соответствии с правилами ЕС (беженцам надлежит оставаться в стране въезда в Евросоюз) приняла к лету 2015‑го 150 тысяч, но уже в июне премьер Виктор Орбан начал строить «забор» на границе с Сербией и ужесточил условия содержания беженцев. Медиа стран ЕС принялись возмущаться полицейским насилием и показывать вокзал в Будапеште, забитый беженцами, скандирующими: Merkel и Germany. Подзуживал и таблоид Bild. 2 сентября, когда на греческом берегу обнаружили тело двухлетнего Алана Курди, утонувшего при переправе из Турции, Bild дал его фото на полосу, обрамив черной рамкой. Подхватив слова Меркель от 31 августа («Мы справимся»), таблоид вопрошал: «Кто это Мы и что стоят наши ценности, если мы допускаем подобное?». Меркель, однако, сказав «мы справимся», конкретики в виду не имела: никакого плана у ее правительства просто не было.
Но у кого-то план был. Это стало ясно уже 4 сентября, когда 3 тысячи беженцев — малая часть из тех, что собрались в Венгрии — пошли пешком (около 700 км) в ФРГ, окруженные телевизионщиками всех стран и народов. Акция тут же получила название «марш надежды». Премьер Орбан из «гуманитарных» соображений выделил автобусы, чтобы «марш» побыстрее добрался до Австрии (180 км). Та справиться с нашествием одна не могла и попросила помощь большого соседа — Германии. 6 сентября Bild ликовал: «Им разрешено ехать к нам — Меркель прекратила будапештский позор». Уже к вечеру 6 (!) сентября число прибывших на мюнхенский вокзал перевалило за 17 тысяч и росло с каждым часом. Ни о какой регистрации, даже проверке и речи быть не могло...
Позже станет известно: погранслужба предлагала перекрыть границу. Меркель отказалась, исходя из того, что попытка остановить поток водометами, газом или, не дай бог, оружием приведет к непредсказуемым последствиям для Европы и для имиджа немцев. Что важно: приняла это решение Меркель, по сути, единолично, без дебатов в Бундестаге (не было времени), без обращения к народу по ТВ. Канцлер даже слово «кризис» не употребила.
Но кризис настал. В том числе и в правительстве: Хорст Зеехофер, лидер баварской партии (ХСС), входящей в правящую коалицию, назвал подход Меркель «торжеством беззакония». Союзники объясняли решение христианским мировоззрением и взглядами канцлера, но факт в том, что нормы ЕС оно однозначно нарушило: немецкое гостеприимство так глубоко потрясло ЕС, что он не может выработать единую миграционную линию до сих пор. Более того, этот сюжет стал одной из главных линий разлада в Евросоюзе.
Что касается ФРГ, то к лету 2016‑го в стране оказалось 1,4 млн беженцев едва ли не со всего мира. Появление такой массы абсолютно чужих людей с неясными целями вызвало серьезное напряжение в обществе: Германия поставила эксперимент на себе, и он обернулся расколом. Тот же Bild, подталкивавший Меркель к приему беженцев, быстро стал рупором ксенофобов и расистов. Взлетел рейтинг национал-популистской партии «Альтернатива для Германии» (АдГ): в начале 2015 года у нее не было серьезной поддержки, а с 2017‑го она стала ведущей оппозиционной силой страны. И все потому, что на слова «мы справимся» лидер АдГ Александр Гауланд ответил: «Нет, фрау Меркель, мы не хотим с этим справляться».