Открытым подтекстом
О чем не рассказывают экспонаты юбилейной экспозиции «Мюнхен-38. на пороге катастрофы», открывшейся с помпой в Москве
Восьмидесятилетие Мюнхенского саммита (или, по канонической версии, сговора), которое «отмечается» в эти дни, открывает череду печальных годовщин: за ним следуют восьмидесятилетия пакта Молотова — Риббентропа, начала Второй мировой, оккупации и советизации Прибалтики, начала Великой Отечественной. Росархив к годовщине судьбоносного саммита Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Даладье презентовал выставку «Мюнхен-38. На пороге катастрофы». 
Она проходит в эти дни в Выставочном зале Федеральных архивов в Москве и преподносится как событие не рядовое: документы и свидетельства, впечатляющий виртуальный сайт с 400 документами, 200 из которых публикуются впервые, полное погружение в эпоху…
Неужели действительно так? Увы: ознакомившись с представленными архивными документами и фотографиями (а также фрагментом документального фильма 1989 года «Мюнхен. Предисловие к войне» производства Центральной студии документальных фильмов), поняв принцип их подбора, можно подумать, что мы получили еще одну иллюстрацию доказательства того, что у нас знали давно — примерно со времен «Краткого курса истории ВКП(б)». Вполне убедительно, в рамках заданной концепции нам опять рассказывают о том, что в Мюнхене имел место сговор «демократических» государств Франции и Великобритании с фашистскими агрессорами — Германией и Италией за счет расчленения Чехословакии. При этом СССР со своей миролюбивой внешней политикой оказался в роли оскорбленного борца за мир и систему коллективной безопасности в Европе. Как следствие — никакого умиротворения агрессора не получилось, Вторая мировая война была развязана.
Эта версия остается у нас неизменной уже восемь десятилетий. Но убедительно ли это звучит сегодня? Вопрос риторический: для воссоздания хотя бы приблизительного представления о той большой европейской игре у нас по-прежнему нет доступа к огромным пластам исторической информации. До сих пор засекречены целые массивы документов из тематических папок Политбюро — этой энциклопедии советской внешней и внутренней политики, обороны, разведки, госбезопасности, торговли и финансов.
В бывшем архиве Политбюро (Кремлевском) полностью закрыты дела из группы документов № 46 («Международные вопросы. Внешняя политика. МИД СССР»). Это в том числе коллекции документов по Чехословакии, Англии, Америке, Германии, Франции, то есть по большинству государств. Засекречены даже те, которых уже давно нет на политической карте мира: Манчжоу-Го, Тува и Синцзян. Стран нет, а документы по ним под грифами. Наглухо закрыты коллекции «Разведуправление», «Конспирация».
В ответе департамента по обеспечению деятельности Архива президента Российской Федерации Управления информационного и документального обеспечения президента Российской Федерации на вопрос «Огонька», будут ли эти комплексы переданы в открытый доступ, ответ был отрицательным: «Остаются на закрытом хранении». При этом уточнили: «Отдельные, наиболее интересные в историческом плане, документы из этих групп, после проведения установленной процедуры рассекречивания, были опубликованы». (письмо № А163–150 от 5 августа 2015 года).
Мы понимаем, что вопросы о том, кто, где, когда и на основании каких научных критериев решает, какие документы «интересны в историческом плане», тоже риторические. Так что альтернативную историю дороги на Мюнхен приходится восстанавливать буквально по крупицам.
Пакт «Восточный»
Чехословацкие дела проходили тогда в Кремле по разделам «Восточный пакт» и «Лига наций. Коллективная безопасность». Выходит, что проблемы этой страны изначально рассматривались как часть многосторонних раскладов. Это позволяет правильно понять шифротелеграмму № 6620 из Женевы от 19 апреля 1935 года, которую накануне подписания советских договоров о взаимопомощи с Чехословакией и Францией нарком иностранных дел Максим Литвинов посылает Сталину в Москву:
«С Чехословакией дело обстоит следующим образом. Франция не настаивает на одновременном подписании нами пакта с Чехословакией при условии, что советско-чехословацкий пакт будет мной теперь же согласован с Бенешем (в ту пору глава МИД, позднее президент Чехословакии.— «О»). Бенеш согласен подписать только идентичный пакт с французами, настаивая на том, что Чехословакия оказывает нам помощь только вместе с Францией, а не самостоятельно. Бенеш опасается, что если Чехословакии придется выступить против Германии без Франции, то при отсутствии у нас границы с Германией ее может постигнуть судьба Сербии — опасение, не лишенное основания, так как Германия может с Чехословакией расправиться в короткое время».
Звучит запутанно, но все именно так и произойдет. Перед нами сценарий предсказанной трагедии. Воспоминание о судьбе Сербии летом 1914 года здесь уместно: так началась Первая мировая война. А расправа Германии с Чехословакией станет прелюдией ко Второй мировой. СССР и Франция своей игрой в «пакты» втянули Чехословакию в ловушку, из которой она не выберется. Безответственная затея прежде всего потому, что у них не было общих границ с этой страной. Гитлер будет взбешен, и с этого момента начнется полномасштабная милитаризация Германии и ее экспансия. 4 мая 1935 года в постановлении Политбюро «О пакте с Чехословакией» было четко прописано: «В пакте должно быть ясно сказано, что помощь против нападения на территории СССР и Чехословакии оказывается лишь в тех случаях, когда на помощь жертве нападения выступает и Франция».
Этих документов, впрочем, в сегодняшнем издании «Краткого курса» советской внешней политики мы не найдем и на выставке не увидим. Потому что даже непосвященный в эти вопросы поймет и пробурчит: «Сами хороши».
На интернет-выставке в разделе «Приложение» представлен сенсационный развернутый меморандум от 25 сентября 1935 года начальника Разведывательного управления РККА Семена Урицкого наркому обороны Клименту Ворошилову о предложении чехословацкого командования обменяться агентурными материалами по Германии (документ предоставлен выставке Российским государственным военным архивом — Ф. 22987. Оп. 3а. Д. 716. Лл. 160–166). В нем Урицкий подробно докладывает о том, что начальник Разведывательного отдела (2‑го бюро) Чехословацкой армии Драгач еще во время киевских маневров пытался установить контакт, а 24 сентября обратился с прямым предложением об обмене разведданными и агентурными материалами по Германии. Драгач сообщил, что через Емельянова-Сурина уже передал материалы по германской авиации. Те же материалы переданы Франции. Глава чехословацкой разведки далее указал, что «мы, чехи, имеем огромные возможности работать в Германии, мы знаем в совершенстве язык, многие офицеры связаны с Чехословакией — имеют там земли, родственников и другие связи. Наши люди легко акклиматизируются у немцев, мы широко используем германскую эмиграцию, которая ненавидит гитлеровский режим».
Драгач признал, что «немцы за последнее время казнили ряд крупных французских источников». Урицкий с этим соглашается и комментирует: «От себя добавлю, что недавно немцами действительно казнен (обезглавлен) наш крупнейший источник — офицер авиационного министерства Гейнике Мюллер. Мы имеем все основания полагать, что он работал также для французов и провалился на связи с последними, так как наш резидент и его связисты не затронуты».