Россия и мир | Социология
Сплотились пустотой
Общество хочет справедливости, но не очень понимает, что это такое, и признается, что не видит «общих целей». С какими настроениями мы встречаем Новый год, разбирался «Огонек»
В России все ровно. Напряженная международная повестка, экономические трудности, предвыборный год парадоксальным образом только увеличивают однородность российского общества. Быть в состоянии штиля, быть средним (пусть уже не классом, а просто «в серединке») по-прежнему популярно в народе.
— Спрашиваешь россиян об их оценках тех или иных событий, о переменах, которые нужны стране, и в разных группах, у разных людей обнаруживаешь общую фоновую мысль,— делится впечатлениями Денис Волков, социолог «Левада-центра».— Это мысль: «Давайте просто поживем».
Ну как «просто»? Видимо, «средне». Большинство россиян на протяжении 20 последних лет, по наблюдениям Института социологии РАН, оценивают свою жизнь на «троечку», дают ей «удовлетворительную оценку», причем вне зависимости от обстоятельств, перемен и новостного фона. Как-то обозначить наших «троечников» сложно: сначала в них видели подушку безопасности для страны, потом ростки нового среднего класса, потом «путинское большинство», теперь полагают, что такие определения поверхностны, а «российскую нацию», которую мы было взялись в уходящем году конструировать, еще придется хорошенько вообразить. Тем более что контуры «социальной ткани» сглаживаются и нерв ее жизни почти не прослеживается.
Фото: Михаил Разуваев
— Согласно нашим последним исследованиям, уходит в прошлое даже такая привычная оппозиция, как либеральная Москва — консервативная периферия,— полагает Михаил Горшков, директор Института социологии РАН.— Ответы москвичей на наши вопросы почти ничем не отличаются от ответов в целом по стране.
Схожее открытие постигло социологов, работавших над исследованиями для Московского центра Карнеги: «Продвинутый слой оказывается намного тоньше, чем это принято полагать, косвенно это подтверждается тем, что ответы респондентов на вопрос о приоритетных направлениях преобразований практически не дифференцируются»,— скромно заметили авторы недавнего опроса «Мы ждем перемен». Тонок слой, узок круг…
Вообще же россиян, которых можно как-то идеологически маркировать, согласно всем исследованиям, мало: 10– 15 процентов с правого фланга, столько же с левого. Кого считать элитой, непонятно даже самим элитологам (и не первый год). И как оценивать все эти процессы (а скорее «состояния») в обществе — тоже никто не знает. Памятуя юбилей революции, можно с равной уверенностью говорить и о том, что теперь-то мы все едины, и предупреждать: общество, состоящее из недифференцированных «масс», более уязвимо, чем сложноорганизованное. Случайный популистский трюк может вывести его из равновесия.
Лишь бы работало
Между тем ровное состояние общественного духа не мешает россиянам ждать перемен (о чем «Огонек» писал в прошлом номере): в уходящем году поклонники развития возобладали над поклонниками стабильности. Стоит тут же учесть, что наши люди традиционно воспринимают социологов как ретрансляторов своих чаяний наверх, и, заполняя тем или иным образом их анкеты, пытаются наладить обратную связь с властью. Мол, смотрите, как мы вас поддерживаем, но вы все-таки исправьте и то, и это, и еще вот то, пожалуйста. А не то наша уверенность в завтрашнем дне — хоп! — и падет. Уже, кстати, накренилась: как выяснил Институт социологии РАН, в улучшение своего материального положения в ближайшем будущем верит только 26 процентов россиян (еще весной был 31), и почти половина соотечественников уверена, что президентские выборы ничего не изменят в стране.