После всего | Феномен
Журавлиный курорт
«Огонек» обнаружил уникальный способ точного прогноза погоды: ориентироваться надо по журавлям, временно эмигрировавшим в Израиль. Как только в Россию приходит тепло, они берут курс на родину
О приближении оттепели в России в Израиле узнают раньше, чем в Москве. Когда в сером по весне небе (ярко-голубым оно становится после Песаха, то есть Пасхи) то и дело появляются журавлиные клинья, значит, скоро и в родных краях потеплеет — журавли потянулись домой. До тепла России, как правило, столько, сколько им туда лететь. Правда, когда надвигаются внезапные холода, журавли притормаживают.
А потом — они возвращаются. Журавлиная верность крепче воспетой лебединой (этих птиц орнитологи уличили в склонности к адюльтеру). А вот у журавлей браки пожизненные: живут они лет 70–80 и всё с одной. Или с одним. И верность родному болоту у них постоянная — где родился, там и пригодился. Хотя знают места поспокойнее, посытнее, где климат помягче. Они там бывают каждый год по нескольку месяцев. Но почувствовав, что и на родину приходит тепло, поднимаются всей стаей, выстраиваются в клин и летят за тысячи километров.
Орнитолог, кандидат биологических наук Юрий Маркин в этом году вернулся из Израиля еще раньше своих журавлей. Он директор Окского заповедника на Рязанщине. Журавлями занимается больше 40 лет, со студенческой скамьи. Считается в России ведущим специалистом по этим птицам. Не случайно, когда пять лет назад поднялся на дельтаплане в воздух со стерхами — белыми журавлями — Владимир Путин, обратились именно к Маркину. Это он инструктировал президента, как вести себя во главе стаи. Не случайно, что именно с журавлями совершил полет российский лидер. Они такой же символ России, как березки или бурый медведь.
Птичий Куршевель
Спрашивается: а при чем тут Израиль?
Когда на Европу накатывает зима, крылатые гости устремляются сюда так же обязательно и кучкуются здесь так же густо, как в докризисную пору богатые русские в Куршевеле на Новый год. Их земля обетованная — долина Хула в Верхней Галилее, на израильском Крайнем Севере. Место само по себе примечательное и поучительное.
Когда на рубеже XIX–XX веков евреи стали возвращаться на Землю обетованную, о которой мечтали 2 тысячи лет изгнания, они с удивлением обнаружили, что она разительно отличается от библейских представлений о ней. Что земли там для жизни, собственно, и нет. Только пустыни, где нет воды. Каменистые горы, где нет почвы. И долины, где есть и вода, и почва, но — обширные малярийные болота в придачу. Первые крупные еврейские хозяйства появились здесь.
Характерна судьба одного из легендарных первопроходцев — астраханского крестьянина Андрея Дубровина. С детства зачитывающийся Библией, он так проникся идеями Писания, что сам сделал себе обрезание, принял иудаизм и привел в новую веру всю свою крепкую семью.
Ему было 72, когда в начале века с женой, четырьмя сыновьями и их семьями он обосновался на Святой земле. В 1909 году Дубровин, уже принявший еврейское имя Йоав, купил 650 акров земли в долине Хула. В отличие от большинства первопоселенцев, не знающих, с какой стороны подходить к плугу и как запрячь лошадь, эти потомственные крестьяне умели обращаться и с землей, и с живностью. Дубровин создал образцовое хозяйство, гремевшее на всю Палестину. На сельскохозяйственных ярмарках его продукция была главным аттракционом. От дубровинских бычков выходили из строя весы — пружины не выдерживали их тучности. У него все росло и все плодилось. Как-то Дубровин, которому шел тогда 92 год, три дня сам на своей бричке добирался на выставку в Акко. Когда он развязал мешки, распорядитель удивился, как удалось в столь ненадежной таре в такую даль по жутким тогдашним дорогам довезти целехонькими голубиные яйца. Оказалось, это были не яйца, а зерна турецкого гороха, нута, или, как его здесь называют (и потребляют в неимоверных количествах), хумуса.