Михаил Задорнов: «Видно, как ухудшается управление компаниями»
Почему не все компании в России ощущают рост процентных ставок, как контрсанкционные меры угрожают корпоративным стандартам и повестке ESG — эти и другие вопросы РБК обсудил с экономистом и финансистом Михаилом Задорновым
Высокие ставки
РБК: Банк России уже третий раз в этом году ужесточил денежно-кредитную политику, дал сигнал, что высокие ставки в стране надолго. На ваш взгляд, как долго денежно-кредитные условия будут оставаться жесткими?
М. З.: Риторика российского регулятора не отличается от риторики Джерома Пауэлла из ФРС США или Кристин Лагард, главы Европейского центробанка. Их заявления практически идентичны, даже можно поэкспериментировать — заменить высказывание одного на слова другого, и они подойдут по смыслу. Рынки в Соединенных Штатах тоже ожидали, что чуть ли не в конце текущего года начнется снижение ставок. Этого не произошло. Намерение ЕЦБ и ФРС — сохранить высокие ставки до конца следующего года.
Так же надо понимать и заявление ЦБ: ранее второго полугодия 2024 года рассчитывать на снижение ставок в России не приходится. В ближайшем будущем мы выйдем на какой-то предел, потолок повышения ставок и с этой ставкой будем жить около года.
Почему так? К сожалению, большое влияние на инфляцию и инфляционные ожидания оказало обесценение рубля, а оно транслируется в цены на шестимесячном горизонте. И вообще эффект повышения ставок не мгновенен, он работает на горизонте от шести до девяти месяцев.
Еще одно важное соображение в этой связи — проект бюджета на следующий год и на трехлетку. Хотя дефицит бюджета там заложен формально небольшой, прирост расходов более чем на 20% по сравнению с 2023 годом — достаточно обильным с точки зрения расходов — говорит сам за себя: бюджетная политика продолжает быть стимулирующей. Это означает, что политика ЦБ, как противовес, должна стать более жесткой, иначе это будет вызывать инфляцию. Поэтому нам придется жить с высокими ставками довольно долго.
РБК: Ждать ли еще повышения ставки ЦБ в ближайшие месяцы?
М. З.: Не берусь прогнозировать (интервью состоялось до заседания ЦБ по ключевой ставке 27 октября. — РБК). С точки зрения самих ориентиров ЦБ по нейтральной ставке (12,5– 13,5% на следующий год) регулятор может дальше ставку и не повышать. Но обменный курс опять 100 руб. за доллар, растут инфляционные ожидания, достаточно мягкая бюджетная политика. То есть здесь, говоря по-простому, ЦБ может где-то даже пережать против собственной политики в интересах общей денежно-кредитной.
РБК: Распространенный контраргумент политики высоких ставок — то, что в жестких условиях не растет кредитование, а значит, экономика. Как вы смотрите на эту проблему?
М. З.: Здесь надо учитывать одну важную особенность. После пандемийного кризиса 2020 года в российской экономике существует целый ряд встроенных механизмов, которые фактически неподвластны высокой ставке. Что я имею в виду? Это, например, субсидирование ипотеки — те, кто получают кредиты по льготной ставке, не ощущают повышения. Также продолжает работать огромный объем программ поддержки малого бизнеса. Это субсидии агросектору. Это сотни миллиардов рублей.
В экономике есть большие зоны — многие предприятия и целые сферы, которые прямого влияния ставки не ощущают. Это затрудняет для денежных властей проведение тех или иных мер, поскольку ставка формально повышена, а в реальности она повышена только для части экономических агентов, а для другой части все по-прежнему весьма благоприятно.
РБК: В общем, мы будем год жить при высоких ставках, но не все.
М. З.: Да.
РБК: Если говорить про компании малого и среднего бизнеса, в какой из двух этих реальностей они живут — в реальности высоких ставок или низких?
М. З.: Очень многие компании МСБ с середины 2020 года живут в льготных программах. В чем эффект субсидий? Они искажают экономическое поведение — кто их получает, добирается до них, выигрывает относительно тех отраслей или экономических агентов, что субсидии не получают. Масштаб субсидий у нас очень большой — много программ, пока еще есть деньги в бюджете. Тем, кто не имеет к ним доступа, объективно сложнее. Это касается не только малого бизнеса, но и целого ряда сфер.
Для меня ключевыми являются два показателя. Первый — соотношение числа вновь создаваемых малых предприятий и закрываемых. Второй — кредитное качество портфеля МСБ. Во-первых, можно сказать, что большого прироста предприятий нет, но нет и существенного сокращения. Во-вторых, ни в 2022 году (год начала конфликта на Украине. — РБК), ни в 2023-м нет относительного роста просрочки именно по кредитам малого бизнеса. Значит, в целом сектор чувствует себя неплохо.