TatlerСтиль жизни

Между нами

Царское село

Группа ге­ро­ев «Татле­ра» эми­гри­ро­ва­ла из Москвы в Тульскую об­ласть и го­то­вит там ре­во­лю­цию. Генна­дий Иозефа­ви­чус докладывает.

Свежая, как мла­де­нец, София Шатро­ва в длин­ном, со­всем не де­ре­вен­ско­го по­кроя пла­тье встре­ча­ет меня на крыль­це дома, оди­но­ко сто­я­ще­го по­сре­ди на­ре­зан­но­го на пря­мо­уголь­ни­ки поля. Соседи, та­кие же «но­вые кре­стьяне», как и София, стро­ить­ся не спе­шат. То ли ре­ши­мо­сти не хва­та­ет, то ли денег.

У Софии день­ги были. Порабо­тав ин­вест­бан­ки­ром в «Тройке-Диалог», мож­но было на­ко­пить и на сред­них раз­ме­ров за­мок в до­лине Луары, не толь­ко на од­но­этаж­ный де­ре­вян­ный до­мик в до­лине Оки. Про ре­ши­мость во­об­ще не го­во­рю, без нее даже с день­га­ми бы ни­че­го не вы­шло. Пересе­лять­ся с Патри­ар­ших в туль­скую глу­бин­ку — это вам не в Юрмалу уда­лять­ся, устав от су­ет­но­го све­та. Впрочем, глу­бин­ка эта от­но­си­тель­ная. На ав­то­мо­би­ле из цен­тра Москвы до «Фермы для жиз­ни» (так на­зы­ва­ет­ся пре­крас­ная аван­тю­ра, в ко­то­рую ввя­за­лась София) ехать часа два, не боль­ше — мож­но на ба­лет или га­раж­ный вер­ни­саж од­ним днем сго­нять. Другое дело, что ни в ба­лет, ни в ка­кую дру­гую опе­ру ее ле­том не тянет. Да и вре­ме­ни нет, по­то­му как надо бобы за­ма­чи­вать и рас­са­ду пи­ки­ро­вать. А еще — зай­цы, ко­то­рые, как пи­шет София в сво­ем фейс­бу­ке, «раз­ве­да­ли, где поле с ка­пу­стой». Что по срав­не­нию с ними опе­ра? Зимой мож­но про­швыр­нуть­ся, но в се­зон у ба­рыш­ни-кре­стьян­ки все дни рас­пи­са­ны: «21 мая — за­мо­чить бобы. 22 мая — по­са­дить по­ло­ви­ну бо­бов; осталь­ные через 12 дней. 23 мая — пла­но­вая по­сад­ка. 336 рас­те­ний. 31 мая — вы­са­дить па­стер­нак и фен­хель. 8 июля — об­ра­бот­ка кей­ла. 11 июля — по­сад­ка ко­ри­андра, ба­зи­ли­ка, ки­тай­ско­го са­ла­та и шпи­на­та. 13 ав­гу­ста — опрыс­кать кейл». Такие вот за­пи­си в де­ви­чьем аль­бо­ме. Ни йоги, ни ма­ни­кю­ра. Ни «Кинотав­ра», Сереб­рен­ни­ко­ва с Богомо­ло­вым, «Эрвина» и при­ме­рок у Терехо­ва. Только хард­кор вро­де тык­вы сор­та «кон­фет­ка». Хотя с ма­ни­кю­ром все в по­ряд­ке, по­то­му что «мож­но вы­вез­ти де­вуш­ку из го­ро­да, невоз­мож­но вы­ве­сти го­род из де­вуш­ки». В шка­фу — зам­ше­вые курт­ки несель­ских то­нов. Добавь­те к ним ков­бой­скую шля­пу, ка­за­ки и ко­бы­лу — и в ре­кла­му Ralph Lauren сни­мать­ся. Кобыла в пла­нах есть. Без ко­бы­лы коту Марты­ну скуч­но. Развле­ка­ет­ся тем, что хо­зяй­ке в спаль­ню то полев­ку при­не­сет, то птичку.

Как бан­кир­ша София в туль­скую де­рев­ню по­па­ла? А из‑за бо­та­ни­ка од­но­го, из‑за Андрея Болото­ва. Был в этих кра­ях мел­ко­по­мест­ный дво­ря­нин, за дол­гую (ро­дил­ся он еще при Петре II и про­жил до глу­бо­ких пуш­кин­ских вре­мен) жизнь успев­ший мно­го чего сде­лать. Создать оте­че­ствен­ную сель­ско­хо­зяй­ствен­ную на­у­ку, пе­ре­не­сти лин­не­ев­скую клас­си­фи­ка­цию рас­те­ний на рус­скую поч­ву, на­пи­сать де­сят­ки то­мов на­уч­ных ра­бот и вос­по­ми­на­ний. Ну и пре­вра­тить свою туль­скую усадь­бу Дворя­ни­но­во в об­ра­зец для под­ра­жа­ния. Жаль толь­ко, ни­кто под­ра­жать не стал, а то жили бы мы сей­час в сель­ской мест­но­сти не как в России, а как в Швеции ка­кой‑нибудь.

Усадь­ба Болото­ва, чи­стей­ший об­ра­зец нерус­ско­го при­ле­жа­ния, была ра­зо­ре­на, но в 1988 году пре­вра­ще­на в му­зей. Его ди­рек­тор Светла­на Михалё­ва би­лась за под­ве­дом­ствен­ную ей тер­ри­то­рию аки вепрь. Так по­лу­чи­лось, что эта силь­ная жен­щи­на — теща важ­но­го че­ло­ве­ка в этом но­вом туль­ском ан­кла­ве, Александра Гонча­ро­ва. Который и де­ве­ло­пер, и ре­сто­ра­тор, и страст­ный охот­ник, и по­чи­та­тель ко­ло­ра­тур­но­го мец­цо-со­пра­но Чечилии Барто­ли, и пред­во­ди­тель фер­мер­ско­го дворянства.

Теща жила в му­зее, дочь с му­жем Светла­ну Влади­ми­ров­ну на­ве­ща­ли. Молодо­му эко­но­ми­сту, толь­ко что окон­чив­ше­му МГУ, так по­нра­ви­лись ме­ста, что он по­ста­вил себе в Дворя­ни­но­во, род­ной де­ревне аг­ро­но­ма Болото­ва, дом. И стал там жить-по­жи­вать, пы­та­ясь при этом на­жи­вать доб­ро. Что при­ве­ло к зна­ком­ству и друж­бе с Борисом Акимо­вым, от­цом-ос­но­ва­те­лем «ЛавкиЛавки» и по­том­ком еще од­но­го мест­но­го по­ме­щи­ка, ху­дож­ни­ка Полено­ва. Которое, в свою оче­редь, по­двиг­ло Гонча­ро­ва к со­зда­нию ко­опе­ра­ти­ва «Ферма для жиз­ни». Первой фер­мер­шей к нему при­шла София Шатро­ва, и те­перь она в длин­ном пла­тье и при го­род­ском ма­ни­кю­ре несет в мас­сы идеи Болото­ва, ко­опе­ра­тив­но­го дви­же­ния и локаворства.

Локавор­ства, не ом­ни­вор­ства. Оба мод­ных сло­ва — от ла­тин­ско­го vorare («по­жи­рать»). Омнивор­ство — это все­яд­ность (мы, люди, в мас­се сво­ей ом­ни­во­ры). Локавор­ство — пи­та­ние толь­ко ло­каль­ны­ми про­дук­та­ми. Оно те­перь ос­но­ва лю­бой тео­рии пра­виль­ной жиз­ни. «Вкусной и здо­ро­вой пи­щей» от­ныне при­зна­ет­ся толь­ко то, что вы­ра­ще­но и «по­жра­но» на ме­сте и в се­зон. Тоже мне но­вость — еще теща из му­зея сво­е­му мо­ло­до­му зятю го­во­ри­ла: «Не по­ку­пай зи­мой све­жие по­ми­до­ры, не увле­кай­ся эк­зо­ти­че­ской едой!» Ну так, по мере воз­мож­но­сти. У сель­ско­го жи­те­ля воз­мож­но­стей со­блю­дать но­вое ЗОЖ‑пра­ви­ло боль­ше. Помидо­ры он сам по­са­дил, со­сед­ские ко­ро­вы и козы да­дут мо­ло­ко, из мо­ло­ка по­лу­чит­ся тво­рог и даже сыр, кар­то­фе­ля и про­че­го па­стер­на­ка мож­но за­па­сти на зиму, гри­бы и яго­ды рас­тут в лесу, рыба ло­вит­ся в реч­ке, а мясо во вре­мя охот­ни­чье­го се­зо­на вя­лит­ся или про­сто мо­ро­зит­ся. Что не вы­рас­тят и не на­до­ят ближ­ние со­се­ди из «Фермы для жиз­ни», мож­но ку­пить у дальних.