«В магазин должны идти не за пивом, а к тебе»: предприниматель открывает пивные магазины для других
Давид Аракелян начал с торговли в ларьках в 90-е, работал в игорном бизнесе, строил маршруты для вывоза мусора и торговал пивом. Сейчас он открывает для других несколько пивных магазинов в месяц и берёт за каждый 150 тысяч рублей.
В начале 2011 года предприниматель купил пивной магазин в Петербурге, но через полгода разорился из-за повышения аренды. Он сразу снял новое помещение и своими силами оборудовал под продажу пива.
Магазин приносил небольшую прибыль, поэтому в конце года Давид Аракелян продал его. Но забыл удалить объявление с сайта, и ему позвонили с просьбой помочь открыть такой же магазин. Так предприниматель начал новый бизнес и сделал «под ключ» 130 магазинов в Москве и Петербурге.
Первый опыт в торговле
Я переехал из Армении в Ленинград в 1986 году и поступил в Политехнический институт на вечернее отделение. Тогда ещё действовал закон о тунеядстве: если ты учился на вечернем, это не давало тебе права не работать.
Я устроился на завод токарем, потом меня призвали в армию, и я вернулся туда работать уже слесарем. Мы неплохо получали, была сдельная оплата: сколько сделал, столько и заплатят.
Потом при Ельцине началась волна банкротств: в 1993 году завод разорился, и всех уволили без выходного пособия. Полгода было очень голодное время. Я пошёл продавцом в ларёк, поднабрался опыта, скопил денег, и в 1995 году мы с другом детства арендовали киоск за $400 в месяц.
Днём — ларёк, вечером — институт. Я стал небедным студентом — купил первую машину и ездил на ней за товаром в Апраксин двор или на Северный рынок. Мы продавали продукты и алкоголь. В основном наценка на всё была 30%, а на жвачки Love is и Turbo — 100%.
После двух-трёх месяцев торговли мы заработали хорошие деньги и арендовали второй киоск ближе к метро за $1000 в месяц. Мы наняли продавцов и договорились с нашим товарищем, что он будет обеспечивать безопасность ларьков за $100 в месяц.
Привозили на точки товар, пересчитывали все джин-тоники, сникерсы, жвачки, вносили их в тетрадки учёта и разъезжались каждый по своим делам. Когда случались неприятности, нам звонили на пейджеры или домашние телефоны.
Каждый день никто не приходил с автоматами, как в фильмах показывают. Ночью могли вскрыть ларёк или припугнуть продавца, но деньги не вымогали. Рэкет в основном был милицейский.
Как-то раз милиционеры подбросили нашему продавцу пистолет в рукав куртки. Они пытались предлагать свои услуги: «Мы сейчас возьмём Marlboro, бутылку абсента и водку Smirnoff. Если будет ещё кто-то приходить, ты нам звони на 02, спрашивай такого-то». Ну, развод в общем.
Другой милиционер с собакой навязался нас охранять по ночам, но не давал никакой гарантии. Мы ему платили, чтобы избавиться от проблем, которые могли получить от него же. Налоговая приходила искать нарушения. На бумажке сразу писали цифру. Либо плати официальный штраф 5 млн рублей, либо $500 сейчас.
Ларьки не приносили сверхприбылей. Мы зарабатывали от $500 до $1000 в месяц. Хорошо зарабатывали те, кто держали десятки ларьков или торговали палёной водкой — это было прибыльно. Мы старались вести дела честно, насколько это было возможно в то время.
Мои ровесники помнят объявления на ларьках: «Куплю золото», «Куплю ваучеры». Мы тоже хотели заработать на ваучерах — приватизационных чеках, которые можно было обменять на акции предприятий.
Брали у людей ваучеры в ларьках и меняли их на деньги или товары. Потом надо было ездить на биржу и продавать ваучеры за доллары. Поездки занимали много времени, и мы перестали этим заниматься.
В 1995 году администрация города изменила требования к архитектуре киосков: их нужно было выкупить вместе с землёй и перестроить. У нас были накопления, но не такие. Ларёк с участком тогда стоил дороже квартиры. Власти провели конкурс, земля досталась другим людям, наши ларьки снесли.
У нас остался товар, мы с другом его поделили и сбывали, как могли. Я всё продал на реализацию музыкальным клубам.
Потом мы попробовали с партнёром торговать в другом месте, но мы обанкротились и плохо расстались. Слава богу, дружба осталась, но бизнеса не получилось — это урок. Очень важно иметь хорошего партнёра или не иметь совсем.
Карьера в игорном бизнесе и логистике
В 1996 году я устроился охранником в зал игровых автоматов. У владельцев бизнеса было около 20 точек по городу и рестораны, где иногда проходили криминальные банкеты. Мы успокаивали бандитов, чтобы они всех не перестреляли.
Потом меня повысили до управляющего и стали платить процент с прибыли трёх лучших залов. Я занимался инкассацией, наводил порядки. Не богоугодное дело, но очень прибыльное. Если переводить на сегодняшние деньги, я зарабатывал около 300 тысяч рублей в месяц.
У нас было золотое правило — мы никогда не играли сами. В компьютер вносят алгоритм, и аппарат выдаёт меньше денег, чем нужно. Иначе бы люди не проигрывали столько.
Тогда я получил самый жёсткий опыт в жизни и научился решать вопросы. Один из залов как-то раз взорвали. Нас там не было, но люди пострадали. Клуб находился в хорошем месте в центре города, и на помещение претендовала одна крупная финансово-промышленная группа, которая существует до сих пор.
В 2001 году мы как-то раз с напарником пришли на точку, а там оказались другие собственники. Прежний владелец продал сеть и эмигрировал за границу. Они по-человечески отнеслись и напоследок заплатили нам какие-то деньги.
Их хватило на первое время, а потом друг предложил мне неплохую подработку на складе, где перерабатывали соки. У меня была способность с нуля делать карьеру, и через несколько месяцев я уже был бригадиром грузчиков, дальше стал кладовщиком, потом начальником склада.
Карьерный рост быстро закончился, и я переехал в Москву, где мне предложили присоединиться к интересному логистическому проекту. Моей задачей было сократить затраты на вывоз мусора в разных городах хотя бы на 15-20%.
Первые полгода я искал поставщиков оборудования, софта и операторов связи для GPS-приборов. Некоторые ездили со мной по регионам тестировать систему.
В пять часов утра я садился в мусоровоз с ноутбуком и GPS-прибором, отмечал на карте каждую контейнерную площадку и строил кратчайшие пути от двора до полигона. Сейчас маршруты строит «Яндекс», тогда это было в диковинку.
Ещё мы ставили на мусоровозы датчики уровня топлива и понимали, кто ворует дизель. Некоторые руководители автопарков даже разрешали водителям воровать: чем больше экономия топлива, тем меньше выделялось на следующий год.
Как-то раз я возвращался с работы на служебную квартиру в Барнауле и в двери была записка: «Заходишь в подъезд — береги голову». После 90-х относишься к такому философски. Хотят по башке дать — дадут. Меня это только подстегивало. Я показал записку напарнику, он сказал, это нормально.
Я заметил, что водители после работы выпивают в рюмочной. Я стал угощать их и доказывал, что не москвич — ребята не любили столичных начальников. Сначала они с недоверием ко мне относились, но постепенно я начал выведывать у них какие-то тайны.
Мне оплачивали суточные, служебные квартиры, питание и проезд. Зарплата была 100 тысяч рублей в месяц. Проект поровну финансировали частные инвесторы и региональные администрации. Но в 2010 году власти перестали выделять деньги, и проект закрыли.
Первый пивной магазин
В 2011 году я вернулся в Петербург и открыл ИП. Сторговался и за 100 тысяч рублей купил уютный пивной магазин в районе метро «Проспект Просвещения». Арендная ставка была высокой — 60 тысяч рублей в месяц за помещение площадью 21 м², но ничего лучше я тогда найти не смог.
Сделал медицинскую книжку и полгода сам стоял за прилавком. Продавал пиво на розлив, которое сам заказывал у дистрибьюторов. Ещё не было санкций, и я брал много импортных сортов из Германии, Чехии и Голландии. Было вкусное пиво из Украины и Белоруссии, но сейчас качество у них испортилось.
Когда начал торговать, в округе закрылось несколько конкурентов. С одним мы общались и до сих пор созваниваемся. Он мне как-то позвонил и сказал: «Я понял, что не смогу с тобой конкурировать, и устроился по специальности». Он закончил какой-то финансовый вуз, и после закрытия магазина сделал карьеру в банке.