Анатолий Найман. «Я прощаюсь с этим временем навек»
Сегодня умер поэт Анатолий Найман (1936–2022). Несколько дней назад ему стало плохо во время выступления в Высшей школе экономики, где он рассказывал об Осипе Мандельштаме. Фактически до последних мгновений своей жизни он связывал нас со временем великих. Он был одним из знаковых людей отечественной литературы, оставивших после себя прекрасные стихи и мемуарную прозу. Об особом месте Анатолия Наймана в русской культуре размышляет Сергей Николаевич.
Есть люди, чье присутствие на земле ощущаешь очень остро вне зависимости от того, знакомы вы с ними или нет. Мы не были знакомы с Анатолием Генриховичем Найманом, хотя, думаю, такая возможность при желании могла бы легко представиться: жили в одном городе, наши литературные маршруты много раз пересекались в одних и тех же редакционных и издательских кабинетах, наконец, я много лет знаю его приемную дочь Анну Наринскую. Тем не менее что-то не совпало, не сошлось. Не хватило какой-то самой малости в виде повода или чьего-то дружеского жеста. Об этом думаю сейчас с большим сожалением. Потому что Анатолий Генрихович был, конечно, человеком особого калибра, существовавшим абсолютно отдельно и автономно. И этой своей экстерриториальностью, похоже, очень дорожившим и в приватной жизни, и в творчестве.
Никогда не состоял в Союзе писателей, никогда не примыкал ни к каким творческим группировкам. Числился во французском «ПЕН-клубе», но это было скорее данью перестроечному времени, некоей уступкой обязательному джентльменскому набору успешного писателя 90-х годов, включавшему в себя гранты западных фондов, курсы лекций в американских университетах, публикации в журнале New Yorker и переводы на европейские языки.
Во всем этом Найман участвовал с надменной неохотой. Держал, что называется, дистанцию. И любую активность в налаживании нужных связей и саморекламу воспринимал как непростительную уступку дурному вкусу. Сам признавался, что для него любая известность, слава не имеют преимуществ перед безвестностью — ни сиюминутных, ни в видимой перспективе. Но требуют несравнимо больших усилий и затрат. «За целую жизнь я не освободился от ощущения неприятности, когда выслушиваю одобрение».
Вообще Найман был человеком безупречных манер и отменного вкуса. Может быть, ему это даже в какой-то момент мешало? Тем более что вкус и манеры достались не по праву происхождения или воспитания. Кто он был? Обычный советский мальчик из еврейской семьи. Сын инженера и домохозяйки.