Самая интригующая и неразгаданная фигура отечественного массового кинематографа Сарик Андреасян – объект зависти и ненависти. Уроженец Еревана, выпускник мастерской Юрия Грымова и заядлый кавээнщик, в свои тридцать три года создатель десятка нашумевших фильмов, работавший со звездами не только отечественными (в диапазоне от Гоши Куценко до Вениамина Смехова), но даже с заграничными: любимцем миллионов Аленом Делоном и лауреатом «Оскара» Эдрианом Броди. Сарик и его брат продюсер Гевонд Андреасян – притча во языцех: над демонстративно небрежным стилем их картин, снятых во всех возможных жанрах (комедия, мелодрама, сказка, эротический фарс, боевик, фильм-катастрофа, супергеройский комикс), потешаются и критики, и зрители. При этом наш Эд Вуд вовсе не является маргиналом в индустрии. Напротив, его компания Enjoy Movies долго входила в число самых успешных в стране и получала щедрые субсидии от государства. Возможно, над Андреасяном смеются, однако с ним считаются. А главное, его фильмы смотрит публика. Ругается, но смотрит. В июле 2017-го, правда, показалось, что дымовая завеса рассеялась: студия объявила о банкротстве. Но тут же выяснилось, что компанию-банкрота Андреасяны уже оставили и теперь занимаются кинопроизводством в составе другой фирмы. Останавливаться или уходить на покой они не намерены. Не пытаясь осудить режиссера за дурной вкус и не ставя целью раскрыть прихотливую экономику его картин (прибыльны далеко не все из них), попробуем исследовать саму материю кинематографа Андреасяна: из чего он складывается и чем все-таки мил публике.

Впервые имя Сарика Андреасяна громко прозвучало, когда вышел второй его фильм, комедия «Беременный» (2011), за которым сразу, встык, в том же году был выпущен «Служебный роман. Наше время». Рецензентов разозлили не грубые и несмешные шутки, на которых строились обе картины, а откровенная эксплуатация чужого материала. Причем если «Служебный роман» органично вписывался в новый курс на римейки советской классики (на тот момент самым кассовым российским фильмом после СССР была «Ирония судьбы. Продолжение» Тимура Бекмамбетова), то «Беременный» казался неавторизованным римейком голливудского хита – «Джуниора» Айвэна Рейтмана с Арнольдом Шварценеггером, также рассказывавшего о приключениях забеременевшего мужчины. Достаточно залезть на интернет-форумы, где окопались хейтеры Андреасяна, чтобы обнаружить: до сих пор главное направление обвинений в адрес режиссера – его демонстративная и, по мнению большинства, возмутительная вторичность. Он заимствует идеи, сюжеты, героев, приемы, конкретные сцены. Его дебютные «ЛОпуХИ: эпизод первый» (2009) копировали модель «Тупого и еще тупее» – неполиткорректной и нарочито идиотской комедии о приключениях идиотов в большом городе. «Беременный» спекулировал на Шварценеггере, «Служебный роман. Наше время» – на Эльдаре Рязанове, «Тот еще Карлосон!» (2012) – на советском мультфильме и книге Астрид Линдгрен: осознанно неправильное написание имени героя в заголовке – немудрящий способ уйти от разборок по поводу авторских прав. Альманахи «Мамы», «С новым годом, мамы!» (оба – 2012) и снятые уже без участия Андреасяна «Мамы-3» – попытка заимствовать стратегию ежегодных праздничных «Елок». «Что творят мужчины!» и «Что творят мужчины!–2» – явный копипаст с успешной комедии Квартета И «О чем говорят мужчины». Снятое в Штатах «Ограбление по-американски» опять же и названием, и сюжетом отсылает к десяткам аналогичных картин. «Мафия. Игра на выживание» – одновременно ответ на повсеместно экранизируемые игры и игрушки, от «Трансформеров» до Angry Birds, и аналог антиутопий о выживании вроде «Бегущего в лабиринте» или «Голодных игр». «Землетрясение» – подражание множеству фильмов-катастроф (впрочем, уникальная событийная основа на этот раз избавила режиссера от прямых обвинений в плагиате). «Защитники» – отечественный аналог марвеловских «Мстителей». Сбивает с толку не постоянная спекуляция на чужом материале, вполне нормальная и обыденная для современной массовой культуры, а принципиальная позиция Андреасяна. Он последовательно и агрессивно выступает на правах отнюдь не скромного исполнителя продюсерского заказа, но создателя, чья воля – осознанная стратегия постоянного и повсеместного заимствования. Он сам себе продюсер и заказчик, чаще всего собственный сценарист. То есть по всем показателям Андреасян – настоящий автор. Но его позиция – принципиально антиавторская; недаром он так часто нападает на фестивальное кино. Тяга к плагиату не от недостатка самоуверенности, а от ее переизбытка, моментально вскрывающегося в каждом публичном высказывании. Он искренне верит, что может снять лучше оригинала. А не лучше – так как минимум не хуже. Режиссерская психология Андреасяна сформировалась в эпоху повального пиратства, когда понятие «копирайт» не имело никакого смысла. Можно назвать это и средневековым мышлением (без тени осуждения). Материал для искусства, темы, персонажи, пафос и даже изобразительные приемы – общие, одни на всех, и принадлежат каждому художнику, поскольку, в конечном счете, принадлежат публике. А она однажды уже хохотала на комедии про беременного мужика – почему бы не доставить ей это удовольствие