«Мир как беспредметность»: история сообщества советских супрематистов
В Еврейском музее и центре толерантности открылась выставка «Мир как беспредметность. Рождение нового искусства: Казимир Малевич, Павел Филонов, Марк Шагал, Анна Лепорская и другие»
Выставка, название которой указывает на одноименный трактат Казимира Малевича, выстроена вокруг воспоминаний его ученика Льва Юдина. Их встреча произошла в 1919 году в художественном училище Витебска, куда Малевич приехал по приглашению Марка Шагала. Там Юдин вошел в созданную Малевичем художественную группу «Уновис» («Утвердители нового искусства»). Затем, после прекращения существования «Уновиса», Юдин уехал в Ленинград, где Малевич возглавил ГИнХуК (Государственный институт художественной культуры), просуществовавший немногим дольше, чем «Уновис». Все это время Юдин фиксировал увиденное, что-то даже зарисовывал, записывал сказанное по тому или иному поводу. Его свидетельства позволяют увидеть «Уновис» и ГИнХуК изнутри, а вместе с ними и оценить историю деятельности Казимира Малевича, сумевшего не только радикально изменить развитие мирового искусства, но и на некоторое время заставить считаться с собой нарождающуюся советскую бюрократию.
Две судьбы
Невольной жертвой его неиссякаемой энергии стал Шагал. Малевич захватил в Витебске его идейное и физическое пространство. Шагалу в созданном им училище не осталось места — к счастью для него. Уехав в Германию, а оттуда во Францию, он стал мировой знаменитостью, прожив до девяноста семи лет. Малевич прожил до пятидесяти шести. В 1930 году провел несколько месяцев в советской тюрьме. Умер своей смертью — от рака предстательной железы, задолго до международного триумфа картины «Черный квадрат», самого известного из всех когда-либо написанных российскими художниками произведений изобразительного искусства. Но его энергия не рассеялась в пространстве. Малевич смог ее заключить в свои произведения, и она продолжает трансформировать мировое искусство, в котором абстрактное существует наравне с фигуративным. И никто для этого не сделал больше, чем Казимир Малевич и его «Черный квадрат». Его фигура настолько масштабна, что затмевает всех его сподвижников.
На выставке «Мир как беспредметность», как и на других посвященных русскому авангарду (это одна из центральных тем Еврейского музея и центра толерантности), мы видим: Малевич в своих художественных воззрениях был настолько убедителен, что вокруг него сплотились многочисленные последователи. Они оказались готовы не только пойти на слом консервативных представлений о том, каким должно быть изобразительное искусство, но и терпеть голод и холод: последние два года существования «Уновиса» в Витебске были омрачены материальными проблемами. Они-то и заставили Малевича бросить освоенное географическое пространство и переехать в Ленинград. И все ради того, чтобы продолжить интенсивную художественную и преподавательскую деятельность. Он не просто придумал новую концепцию и воплотил ее в жизнь, но создал вокруг нее движение — настолько мощное, что и после того, как абстрактное искусство попало в СССР под запрет, идеи Малевича продолжали распространяться и подчинять себе творчество новых художников.
Новый мир
«Мир как беспредметность» в Еврейском музее показывает нам это сообщество, которое сплотилось в Витебске в единый организм и продолжило свое существование в Ленинграде. Если его и можно сравнить с каким-то аналогичным движением, то, скорее, с движением религиозного толка, а Льва Юдина — уподобить евангелисту, документирующему слова и поступки Мессии. Малевич и в самом деле был мессией, призванным перевернуть представление человечества об искусстве. И возможно, этого переворота не случилось бы, если бы не его ученики. Он обладал сверхчутьем, позволявшим ему не только самому блуждать по миру беспредметности, но и вести за собой по нему других. Он учил не просто различать этот мир, но мыслить, используя его категории. В работах Льва Юдина можно увидеть, как он подключается к системе образов своего учителя и создает аналогичный мир, который по своему своеобразию и гармонии ничем не отличается от мира, созданного Малевичем. Его картины не лучше и не хуже. В абстрактной живописи работы художников можно сравнивать только по степени проявленности в них того самого мира беспредметности.
Простых критериев для сравнения нет. Наиболее доступный инструмент распознавания подлинности мира беспредметности — собственная интуиция: либо ты понимаешь систему геометрических образов, изображенных на картине, чувствуешь, что от их сочетания исходит эмоция, либо нет, линии и цветовые пятна на холсте оставляют тебя равнодушным, не вызывая никаких ассоциаций. И здесь снова уместны религиозные аналогии: Малевич открывал для витебских художников новый, до сих пор неведомый им мир, возвещал о его существовании, был его пророком. Абстрактная живопись уравновешивает живопись фигуративную, сообщая, что есть что-то такое, о чем мы до сих пор не подозревали. Теснимая еще и фотографией, фигуративная живопись удерживает свои позиции благодаря картинам, созданным в период, когда фотоаппаратов еще не существовало. Но все ее достижения остались в пределах первой половины XX века.
Место действия
Выставка «Мир беспредметности» — это еще и история Витебска, города, внезапно для себя на несколько лет ставшего центром мирового авангарда. Начало этой истории было положено в 1897 году, когда художник Иегуда Пэн создал здесь частную школу живописи. Его автопортреты можно увидеть на выставке. В них нет ничего, что могло бы намекнуть на дальнейшее развитие событий и на то, какую роль сыграет его школа в начале XX века. Обе работы выполнены в традиционной для XIX века технике. С них из затемненного пространства смотрит на нас элегантный мужчина. На одной из работ он в шубе и в котелке, и ничто не указывает на род его занятий, на второй — изобразил себя с кистью и палитрой в руках, и становится ясно, что он художник. Этот человек и стал предтечей культурного взрыва, который случился в Витебске в двадцатых годах прошлого века. Его работы и их разительное отличие от всех остальных работ на выставке — это еще один повод удивиться тому, насколько радикально Малевич перебросил учеников школы из одного стиля живописи в другой.
Но и Шагал, еще один предшественник Малевича и апостол русского авангарда, так же далек от супрематизма. Для него предметный мир не исчерпан. Он продолжает радоваться его очертаниям. Наслаждается игрой света и тени. Его манит природа. Ему, как и импрессионистам, не нужна тщательная прорисовка деталей. На выставке можно увидеть его работу, где на столе, накрытом полосатой скатертью, в вазе стоят сорванные цветы, в которых нет ни красоты, ни изящества. Но это узнаваемое пространство — комната с синими стенами, из окна вид на березовую рощу. И еще одна работа с окном, перед которым стоит почти тот же стол и те же стулья. Вот только на столе не цветы, а кукла на игрушечном стуле. Достаточно взглянуть, чтобы почувствовать разницу между Шагалом и Малевичем и понять, почему они так резко разошлись в Витебске. Малевич если и принимает предметный мир, то не может его не трансформировать: человеческие фигуры, написанные им в 1930-е годы, лишены черт лица, а иногда и конечностей — как представленная на выставке безрукая черно-зеленая «Женская фигура».
Мысль о том, что и я так могу, не будет слишком большим заблуждением. Малевич, безупречно владея живописной техникой (чтобы оценить ее, достаточно вспомнить его автопортрет в образе венецианского дожа), делал акцент не на мастерство изображения, а на умение особым образом видеть мир, что и позволило ему в самом начале 1920-х годов совершить стремительную экспансию: «Утвердители нового искусства» тогда появлялись то в одном городе, то в другом. Еще одна характерная черта — супрематизм Малевич считал вершиной всего пути, проделанного мировым изобразительным искусством, что еще раз заставляет думать о нем скорее как о личности сродни религиозным пророкам. Возможно, супрематизм и был для него религиозным учением, которое он заключил в оболочку живописи. На фотографиях Малевич предстает в окружении учеников. И здесь он вождь, ведущий своих последователей в неведомое будущее. И сейчас нам, глядя на его работы, остается только признать, что он был прав.
Фото: Еврейский музей и центр толерантности (3)
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl