Обложка / История одной любви / Софи Лорен
Жили они долго и счастливо
Брак Софи Лорен и Карло Понти называли уникальным, исключительным, самым прочным в истории кинематографа. История знает немало случаев, когда известный продюсер женился на красавице актрисе, по возрасту годящейся ему в дочери. Но Карло и Софи были единственными, кому удалось создать крепкую семью и жить долго и счастливо, как в сказке. Правда, как и в любой сказке, на пути к счастью их ожидали преграды, причем посерьезнее, чем классические козни злых фей.
Они были колоритной парой. Он – невысокий, полноватый, очень энергичный, почти суетливый. Она – высокая статная красавица с телом богини и столь же божественным спокойствием во взоре. Правда, спокойствие это было искусственным. Ведь она была еще и хорошей актрисой и прекрасно умела скрывать за маской невозмутимости всех бесов, терзающих ее: боль, страх, неуверенность в себе, неуверенность в будущем и даже в настоящем… Когда София Шиколоне только появилась в Риме, все, кто с ней встречался, считали, что такой наглой и самоуверенной девчонки свет не видывал. Ей не исполнилось еще и шестнадцати, она выиграла несколько конкурсов красоты, она зарабатывала на жизнь, снимаясь для фотокомиксов, пользовавшихся успехом у малограмотных читательниц, и мечтала сниматься в кино.
Знаменитый продюсер Карло Понти обратил на нее внимание в ночном клубе: София принимала участие в очередном конкурсе красоты, в то время в Италии они проводились повсеместно, мелкие и крупные, и, поскольку призы обычно были денежными, девушка старалась не пропустить ни одного. Правда, в том конкурсе она не победила. Но зато за ее столик подсел Понти. «Послушай, – сказал он Софии, – я запустил в большое кино много звезд… Именно благодаря мне появились их первые фильмы. То же самое я могу сделать и для тебя».
София позже вспоминала, что не особенно поверила в его искренность, подумала – он просто хочет ее соблазнить. Тем более что смотрел Понти на нее, «как все мужчины». Но у него были добрые глаза. И дорогая визитная карточка. Так что на следующий день София одолжила у подруги белое платье в горошек и пришла по адресу, указанному на визитке. Первые пробы оказались неудачными. Быть может, плохо падал свет, или макияж у Софии был неподходящий, или платье подруги ее не украшало, но на пленке она получилась слишком высокой, слишком толстой, слишком носатой, и вообще – совершенно некрасивой. Да еще и говорила с вульгарным южным акцентом. Понти с сожалением вынужден был сообщить девушке, что пока она не может стать актрисой. Сначала ей надо как минимум похудеть, укоротить нос и избавиться от акцента. Но София проявила упрямство и согласилась только с тем, что ей надо исправить речь. «Хотя я была бедная и мечтала о работе, я отказалась что-либо менять. Они должны были принять меня такой, какая я есть, или не принять вовсе. Со временем это сыграло в мою пользу – я была собой, а не выглядела так, как это казалось модным много лет назад», – говорила Софи Лорен спустя многие годы.
На некоторое время их с Понти пути разошлись. И первые свои роли – в фильмах «Анна» и «Это был он: да-да!» – София получила благодаря тому, что упорно ходила на все прослушивания. Роли были крошечные, но у фильма «Это был он: да-да!» имелось две версии: для итальянского проката, поскромнее, где героиня Софии была одета в шорты и лифчик, и для европейского проката, в который решили «добавить перца» и заплатили Софии двойную ставку за то, чтобы лифчик она сняла. Именно эту вторую версию увидел Карло Понти. И осознал, что совершил ошибку. Карло предложил Софии устный договор: он ежемесячно дает ей некую сумму на расходы, а она снимается только в фильмах компании «Понти – де Лаурентис». София согласилась.
Возможно, Карло предполагал, что в благодарность София станет его любовницей. Но стоило ей написать матери, что ей наконец-то повезло и она может заниматься только своей карьерой в кино, не отвлекаясь на попытки заработать на жизнь, как та примчалась из Неаполя и поселилась вместе с Софией: больше всего Ромильда Виллани боялась, что София повторит ее судьбу, и стала суровым стражем ее невинности.
К дочери у Ромильды с первых дней жизни Софи было особое отношение. София появилась на свет 20 сентября 1934 года в римской больнице для неимущих и зарегистрирована была как «незаконнорожденный ребенок № 19». Действительно, союз ее родителей не был освящен церковью. Красавица Ромильда Виллани, родом из деревушки Поццуоли близ Неаполя, то есть с самого юга – презираемого в столице и в благородной северной Италии нищего юга, – приехала в Рим, чтобы стать кинозвездой. Она уже успела вкусить крупицу славы, победив в конкурсе двойников Греты Гарбо и получив приглашение в Америку, но родители не позволили ей плыть одной через океан, а на билет для сопровождающего у них денег не было. И тогда Ромильда решила попытать счастья в столице, где познакомилась с инженером Риккардо Шиколоне, страстно в него влюбилась, забеременела… Риккардо ее бросил сразу, как только узнал, что ему грозит стать отцом. Ромильда каким-то чудом смогла прожить в Риме до самых родов. Но в конце концов ей пришлось написать покаянное письмо родителям и признаться в своем грехе, потому что новорожденную девочку по итальянским законам могли у нее забрать и отправить в приют или к приемным родителям. Распутная мать считалась неподходящим воспитателем для малышки. Ромильда надеялась, что ее мать, почтенная замужняя синьора Виллани, приедет в Рим и заберет девочку: бабушке ее отдали бы. Однако мать Ромильды сумела найти адрес матери Риккардо, и синьора Шиколоне (под угрозой скандала и позора, а также обращения к церковным властям) заставила сына признать ребенка. Так у Софии появилась отцовская фамилия. Но жениться на Ромильде Риккардо отказался. Из больницы для бедных она переехала в его квартиру, где шесть недель прожила в обществе синьоры Шиколоне, не скрывавшей неприязни к «этой шлюхе», – иначе несостоявшаяся свекровь Ромильду не называла. В конце концов Ромильда расхворалась, и у нее даже пропало молоко. Она, никогда не болевшая, заподозрила, что синьора Шиколоне пытается ее отравить, и сбежала к родителям в Поццуоли.
В родном доме грешницу приняли без восторга. Но малышка София была настолько худа, что казалась обтянутым кожей скелетиком, в котором чудом держалась жизнь, и семейству Виллани стало не до выяснения отношений: пришлось искать кормилицу. Ее нашли с трудом – женщины боялись чем-нибудь заразиться от ребенка. Синьора Заранелли, которая все-таки взялась за выкармливание Софии, согласилась только за двойную плату. Потом она не раз с удовольствием говорила журналистам, что знаменитая красавица в младенчестве была похожа на крысу и все другие кормилицы ею побрезговали.
София долго оставалась некрасивым ребенком: тощая, долговязая, с худым темным личиком и несоразмерно огромными глазами. Риккардо Шиколоне, который приехал повидать дочь, расстроился из-за того, что от его союза с красавицей Ромильдой родился такой уродливый ребенок. И тут же соблазнил Ромильду вторично, и снова ее бросил. Второй своей дочери, Марии, он не дал даже своей фамилии, а вскоре и вовсе женился – на «приличной девушке». Детям и Ромильде он никогда не помогал.
В школе Софию попрекали происхождением и постоянно дразнили. Она старалась приходить позже всех, перед самым началом уроков, чтобы у маленьких мучителей не было времени ею заняться, а на переменах пряталась. Из-за худобы ее называли «зубочисткой», а когда она еще и вытянулась выше всех девочек в классе – «жердиной». «В детстве моим постоянным спутником был страх, – рассказывала Софи Лорен. – Страх того, что нечего будет есть, страх, что другие дети в школе будут надо мной насмехаться, так как я незаконнорожденная, а самый большой страх – что прилетит бомбардировщик и сбросит на нас бомбу».
София была настоящее дитя войны. Она слышала о жестокой бомбардировке Неаполя. Она слышала о том, как в Неаполе ловили и убивали немцев. Она боялась и бомб, и немцев, и тех, кто их убивал… Она бежала, приветствуя американскую армию, за колонной военных, и запомнила, как один из них сунул ей в руки банку растворимого кофе и шоколадку. Это был первый в ее жизни шоколад, который она разделила со всеми своими родственниками. Каждому досталось по кусочку.
После прихода американцев Ромильда начала выступать с танцевальными номерами и песенками в ночном кафе. Говаривали, что она ублажает американцев не только песнями и танцами, но никто ее не осуждал: время было голодное, а у нее на руках – две дочери.
А потом произошло первое в жизни Софии чудо, о котором ее мать восторженно рассказывала Уоррену Харрису, писавшему биографию кинозвезды: «В тринадцать лет – одно из чудес, которыми одаривает нас Бог! – Софи начала хорошеть, медленно и величаво, как распускается цветок, и превратилась в красавицу». Мать начала возить Софию на конкурсы красоты. На первый, называвшийся «Принцесса моря», София прибыла в розовом платье, сшитом из занавески, и в старых белых туфлях, трещины на которых мать замазала малярной побелкой. Она не заняла первого места, но попала в число двенадцати финалисток, получила небольшую денежную сумму и несколько рулонов обоев, а главное – почувствовала вкус успеха. Она участвовала в стольких конкурсах красоты, что сама потеряла им счет, и в конце концов Ромильда решила, что для Софии пришло время покорить столицу. Они приехали в Рим вместе, но вскоре из Поццуоли пришло известие, что тяжело заболела младшая дочь Мария, и мать оставила Софию одну.