История
«Дедушка» Евросоюза
Граф Куденхове-Калерги вошел бы в историю, просто предложив флаг и гимн объединенной Европы. Но он сделал для нее гораздо больше.
На террасе отеля «Левер» аншлаг. В курортный центр социалистической Венгрии съехались журналисты со всего мира. Пресс-конференцию ведет оппозиционный активист Ласло Надь. «Сегодня на австрийско-венгерской границе состоится панъевропейский пикник», — объявляет он. В Европе, разделенной идеологией, ровно в три часа впервые за несколько десятилетий откроются старые ворота в бывшем пограничном пункте на Братиславской дороге неподалеку от Шопрона. Пикник организован венгерскими активистами и австрийским отделением Панъевропейского союза. Участники из обеих стран встретятся на линии разграничения, разведут костер, преломят хлеб под присмотром пограничников. Мероприятие продлится три часа. Чем-то оно напоминает рождественские братания между солдатами враждующих сторон в Первую мировую.
Уже отпечатана программа на двух языках — венгерском и немецком. Это сыграет ключевую роль в дальнейших событиях. Но организаторы пока об этом не знают. Как и о том, что начинающийся день — 19 августа 1989 года — войдет в историю. И свяжет тихий городок Шопрон с именем одного из создателей современной Европы. Человеком, который начал жизнь как Эйдзиро Аояма.
Зима 1892 года, Токио. На улице в квартале Адзабу переполох. Кихати Аояма выбегает на шум из своей антикварной лавки. Посреди обледеневшей мостовой — наездник, сброшенный лошадью, которая встала на дыбы, испугавшись вывернувшего из-за угла рикши. Владелец магазина с дочерью помогают ему встать. Едва приподнявшись, пострадавший уже оказывается на голову выше своих спасителей. Короткие усы, европейское лицо, дипломатический мундир. Отец бежит за врачом. 17-летняя девушка в кимоно остается наедине с 33-летним иностранцем.
После инцидента с лошадью австрийский дипломат не может забыть новую знакомую. И часто заходит в лавку ее отца. Восточная экзотика в Европе на пике моды. Покупатель неспешно рассматривает нэцкэ, лаковые миниатюры, вазы, расписные ширмы из рисовой бумаги... Наконец появляется дочка антиквара с чайным подносом в руках. Девушка получила хорошее домашнее образование: владеет искусством каллиграфии, умеет играть на лютне, танцевать с веерами. Но она дочь простолюдина, а он — граф, дипломат, отлично зарекомендовавший себя на службе в Афинах, Константинополе, Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресе. Впрочем, разве могут быть преграды, непреодолимые для любви?
Так изложена история знакомства родителей «апостола единой Европы» не только в его воспоминаниях, но и в популярной японской манге «Леди Мицуко». О матери нашего героя сложено множество романтических мифов. Согласно одному из них, именно в ее честь названы классические духи «Мицуко» парижской фирмы «Герлен».
На самом деле с 13 до 17 лет Мицу Аояма прислуживает в престижном ресторане «Коёкан» на живописном холме в токийском районе Сиба. Случайных посетителей туда не пускают — это своеобразный закрытый клуб политиков и бизнесменов. Скорее всего, здесь ее и заприметил молодой европеец. Вскоре девушка переселяется в посольство Австро-Венгрии. И уже 16 марта 1892 года в часовне дипмиссии графа Генриха фон Куденхове-Калерги венчают с Марией Теклой — такое имя Мицу Аояма получает при крещении.
Генрих твердо намерен остаться в Японии навсегда. Но судьба распоряжается иначе.
В Европе внезапно умирает его отец. По завещанию фамильное имение переходит не сыну, а внуку. Сам Генрих отказался бы от наследства, но считает себя не вправе обделять сына — у него и Мицу уже двое детей, трехлетний Иоганн и полуторагодовалый Рихард, которых мать называет по-японски: Котаро и Эйдзиро. Поэтому придется вернуться на родину и взять на себя управление семейными владениями, пока не достигнет совершеннолетия настоящий наследник.
На прощальной аудиенции императрица Эйсё дарит Мицуко веер с напутствием: «Не забывайте о японской чести!» И в 1896 году интернациональное семейство отправляется в долгий путь: на корабле до Италии, а оттуда на поезде в Чехию с короткой остановкой в Вене.
Среди лесистых холмов, отделяющих Западную Чехию от Баварии, затерялся городок Побежовице. Немцы называют его Роншперг. Здесь работал учителем музыки знаменитый чешский композитор Бедржих Сметана. Здесь же отлита знаменитая статуя Яна Непомука, украшающая Карлов мост в Праге.
Уединенное имение Куденхове-Калерги — один из тех средневековых замков, которые растут словно сами собой, как вековые деревья. Красные крыши на башнях, увитые плющом стены трехметровой толщины, выдержавшие не одну осаду.
Неподалеку — охотничий домик с камином и люстрой из оленьих рогов над круглым столом. На стенах головы вепрей, хотя новый хозяин — убежденный противник любого насилия. Он даже не разрешает детям играть в оловянных солдатиков. Не говоря об охоте.
При нем замок превращается в оазис космополитизма. Секретарь графа — баварец, камердинер — армянин, управляющий — чех, гувернер детей — албанец. Здесь бок о бок работают турки, словаки, венгры, поляки и немцы. Частые гости — политики, философы, местный раввин, священник католического прихода, студент-мусульманин из Индии. Замок должен унаследовать старший сын Иоганн, поэтому он учится говорить по-чешски. Рихарду положены семейные поместья в Венгрии — так что отец-полиглот, знающий 16 языков, включая русский, общается с ним на венгерском. Через день в доме говорят по-японски, а «рабочие» языки — французский и английский.
За стенами замка царит совсем другая атмосфера. На западе, в десяти километрах, проходит государственная граница между Австрией и Германией. На юге, всего в пяти километрах, — языковая граница, отделяющая немецкий мир от славянского. Юному Рихарду кажется нелепым то, что на обычной прогулке его могут остановить таможенники и потребовать, чтобы он предъявил какие-то бумаги и что-то «задекларировал».
В Европе его родина повсюду. По отцовской линии он ведет свою родословную от брабантских крестоносцев. Много веков назад род разделился на несколько ветвей — фламандскую, английскую, французскую и богемскую. Богемские Куденхове породнились с греческими аристократами Калергис, чьи корни — в древней Византии. Рихарду нравится вращать массивный глобус, стоящий у письменного стола. И находить «родные места» везде. «Когда мой взгляд падал на Японские острова, я вспоминал о Кихати и Йонне, наших дедушке и бабушке... Большим зеленым пятном, отделявшим Японию от Европы, была родина моей второй бабушки — Россия, которой в течение сорока шести лет управлял канцлер Карл Нессельроде, ее двоюродный дед. Австрия, Чехия и Венгрия были мне, разумеется, хорошо известны, как и Германия, лесную границу с которой мы часто пересекали во время прогулок. Из Голландии вел свое происхождение род Куденхове. Бельгия была их страной в течение ста лет... И земной шар казался мне маленьким и тесно связанным с нашей разветвленной семьей».
Внезапная смерть отца от инфаркта в 1906 году становится для Рихарда шоком. Это первый и мощный удар по его европейской идиллии, к воссозданию которой он будет стремиться всю жизнь.
32-летняя мать остается одна с семью детьми на руках. Через два года ее старшим сыновьям приходится сменить отдельные покои замка на общие спальни венской гимназии «Терезианум». Привыкшему к либеральной атмосфере Рихарду трудно смириться со строгими порядками. Пять лет в пансионе для него сродни тюремному сроку. После «освобождения» он знакомится с будущей женой, актрисой Идой Клаузнер-Роланд. И бросается с головой в пучину венской богемной жизни.