«Каждая книга — это начало приключения»
Беседа с Алексеем Пеховым
Алексей Пехов — известный российский фантаст. Его первый роман был опубликован в 2002 году, а в течение следующих четырнадцати лет из-под пера автора вышло более двадцати пяти книг. Алексей — один из немногих отечественных фантастов, которые активно издаются за рубежом (на данный момент издано около 40 книг на английском, немецком, французском и других языках). В чём секрет такой популярности? Его романы — это захватывающие истории, которые цепляют и притягивают читателя вне зависимости от культурного контекста. Это всегда поиск, путь наверх, приключение и надежда на лучшее.
Недавно вышел новый роман Алексея — «Созерцатель», над которым автор проработал семь лет. Когда в 2009 году появился «Пересмешник», многие ждали продолжения. И наконец-то дождались — в какой-то мере. Это не продолжение истории, но продолжение в стиле, нюансах, атмосфере… Мы решили расспросить Алексея о «Созерцателе», о его творческом методе и планах на будущее.
«Созерцатель» — что и кто?
Чем для вас является «Созерцатель»? Новой ступенькой в творчестве или логичным продолжением того направления, в котором вы уже развиваетесь как писатель?
Для меня каждая новая книга — это в первую очередь начало приключения. Меня как автора. Я не меньше читателя принимаю участие в событиях, которые происходят с героями — просто я первый, кто о них узнает. «Созерцатель» — моя долгожданная встреча с неким новым, с тем, что я придумывал больше семи лет. И наконец-то у меня появилась возможность взяться за этот проект. В какой-то степени это новая ступенька в творчестве, но в то же время возвращение в эпоху и стилистику, которые я очень люблю ещё со времён «Пересмешника».
Начинается книга как детектив, а потом превращается в захватывающее приключение. Так и было задумано? Или первоначальная идея по ходу написания трансформировалась?
История всегда имеет свойство трансформироваться по ходу работы. Обрастать деталями, расширяться, получать новых героев и флэшбэки. Особенно если история создаётся не за месяц. Так что трансформация — это естественный процесс художественного текста. Что касается вашего вопроса, то я решил начать с классической детективной завязки, чтобы впоследствии постепенно превратить её в то, что было задумано изначально.
Что для вас важнее: сеттинг или история? В «Созерцателе» первичен мир или сюжет?
В книге не может быть неважных частей. Уберите героев, но оставьте мир или историю — что получится? Сотрите прошлое — опять потеря. Оставьте за бортом детализацию, стиль общения персонажей, антураж, да что угодно! Мы получим картину, в которой не хватает цветов, а тусклые краски (заметьте, я не утверждаю, что они должны быть кислотными!) погасят историю, и читатель перестанет верить в то, что мир настоящий. А это гибель сказки, в которую мы все хотим нырнуть хотя бы на пару часов. Так что для меня важна каждая грань.
Я верю в то, что придуманное мной на краткое время существует где-то в другой реальности. А если в это верю я, то поверят и некоторые читатели. Следовательно, они окажутся там во время чтения и, быть может, даже вернутся ещё раз. Поэтому важна целостность повествования.
Бывает, что автор помогает персонажу и сочувствует ему, а бывает, что всё время ставит ему палки в колёса, заманивает в ловушки и ждёт, как тот выкрутится. Как вы относитесь к Итану? Помогаете или специально мешаете?
Я никогда не играю в игру «Персонаж должен умереть, но он оказался таким гадким, что заставил меня сохранить ему жизнь». Так не бывает. Я не помогаю и не мешаю. По сути, я создаю кино своим воображением, записывая происходящее для тех, кто тоже желает его увидеть. И судьбы героев складываются из их поступков, логики мира, а не от моего желания навредить или спасти кого-то.
Что же до моего отношения к Итану — мне он, бесспорно, нравится. Человек, который собрал себя из пепла и проявляет силу воли, чтобы вновь им не стать, заслуживает уважения. У него есть свои демоны, которых он предпочитает держать в клетке, он не идеальный рыцарь на белом коне, и его история пока ещё не закончена.