Неделя | Эпицентр
Энергия вопроса
Планируется, что до конца декабря в России будет принята «энергетическая стратегия до 2035 года». Однако об обоснованности любых прогнозов уже сегодня идут споры
Для России особенно очевидно, что энергоресурсы — это главное «топливо» экономики. Мы экспортируем почти половину производимой первичной энергии в мире, а сам сектор ТЭК составляет более четверти в нашем ВВП (при доле занятых на уровне 3,7 процента населения). Так что проблемы на рынке энергоресурсов — проблемы для всей страны. И речь идет не столько о пресловутых ценах на нефть, сколько о долгосрочных вызовах, которые открылись перед этим консервативным сектором в последние десятилетия.
В минувшем ноябре «Энергетическая стратегия России до 2035 года» была наконец отдана на изучение правительству, и до конца года она должна быть рассмотрена президентом. В оставшееся время множатся дискуссии о том, какими могут быть сценарии развития ТЭК в России и мире и, наконец, насколько точно мы вообще можем прогнозировать будущее энергетики, а значит, и свое собственное. На V Международном форуме энергоэффективности и развития энергетики ENES-2016, в рамках которого прошел саммит лауреатов премии «Глобальная энергия» (это одна из самых престижных международных наград за разработки в области энергетики, инициированная Россией), звучали пессимистические оценки наших прогностических способностей.
Все многочисленные энергетические прогнозы и сценарии отличаются друг от друга, и практически все не подтверждаются жизнью, независимо от того, кто их разрабатывал»
— Сегодня пул энергетических прогнозистов очень широк,— констатировал Анатолий Яновский, замминистра энергетики РФ.— Это и Международное энергетическое агентство, и Европейская энергетическая комиссия, и ОПЕК, и многие другие, в том числе правительственные организации. Все их многочисленные прогнозы и сценарии отличаются друг от друга и практически все не реализуются, не подтверждаются жизнью — независимо от того, кто их разрабатывал…
Основная причина, по мысли чиновника,— конъюнктурный характер прогнозов. Президент Фонда «Институт энергетики и финансов» Владимир Фейгин заметил, что Европейская комиссия отрицала рост потребления газа в Европе при растущей экономике по указке политиков и что единственный метод борьбы с такими передергиваниями — открытая публикация исходных данных, послуживших основанием для прогноза.
Однако помимо конъюнктурных есть и чисто методологические проблемы: как подчеркнул Нобелевский лауреат, обладатель премии «Глобальная энергия» 2012 года Родней Джон Аллам, на сегодняшний момент в мире просто нет единой устоявшейся технологии подсчета данных как по выбросам углекислого газа в атмосферу, так и по другим отраслевым показателям. Даже считая честно, каждый считает, как сам решил, и сведение имеющейся информации в общую картину вызывает множественные искажения.
В целом противоречие сценарных прогнозов было заметно и на форуме. Часть экспертов, скажем, настаивала, что приоритет снижения выбросов углекислого газа в атмосферу для энергетического сектора — надуманная вещь, поскольку сам углекислый газ — далеко не первостепенная проблема. «Изменение климата зависит от того, как меняется лучистый теплообмен между Землей, Солнцем и космосом,— пояснял Олег Фаворский, академик РАН, лауреат премии ”Глобальная энергия“ 2008 года.— Если суммарно мы рассмотрим этот теплообмен, то увидим, что он на 60 процентов зависит от паров воды, а вклад углекислого газа не превышает нескольких процентов. Поэтому все разговоры, что нужно брать со стран плату за выброс углекислого газа — это чистая спекуляция, от которой в будущем придется отказаться». С российским ученым предсказуемо не согласился член межправительственной группы экспертов по изменению климата, получившей Нобелевскую премию мира в 2007 году, Рае Квон Чунг: по его мнению, «будущее с низкими выбросами углекислого газа» неизбежно настанет. Соответственно перспективно развивать технологии, которые не только экологически безвредны, но и свободны от вклада в «парниковый эффект».