Культура | Персона
«Это танцы на фоне взрыва»
На телеканале «Россия» вышел сериал «оптимисты» — о работе в 1960-е годы выдуманного отдела МИДа, который пытался «очеловечить» большую политику. О пользе и вреде альтернативной истории «Огонек» поговорил с режиссером сериала Алексеем Попогребским
— Первое, что бросается в глаза, — вот это «пространство СССР» — сознательно сказочное, лубочное… Как выставка ретро-автомобилей, телефонных будок и чемоданов из кожи. Никаких признаков серости, грязи, асфальт сверкает, все сверкает… Это ведь искажение действительности.
— Совершенно сознательное стилистическое решение. Мы сделали этот выбор даже еще до того, как начали работать с прекрасным художником Павлом Пархоменко, который умеет отлично делать и про нашу неаккуратную действительность…
— Это вы хорошо сказали…
— Но еще до того, как мы начали работать с Павлом Пархоменко, я проводил актерские пробы, в первую очередь ведущей пары — Григория Бирюкова и Руты Блаумане (Владимир Вдовиченков и Северия Янушаускайте). И чувствовал по тексту уже, а актерские пробы это подтвердили: с этим материалом, с учетом стиля актерской игры тут можно работать только, что называется, в манере большого, почти американского кино. Внутренне я ориентировался на фильм Хичкока «К северу через северо-запад»; детектив, но с ироническим отстранением. Все немного не до конца, не всерьез… Это действительно немного нереальное пространство. Но это стилистический ключ картины.
— Американское кино…
— Да, тут Mad Men первым приходит на ум. И мы от этого совершенно не открещиваемся. Первые варианты серий писались как раз на волне начала популярности этого сериала, в 2010 году. Авторы сценария, Михаил Идов и Михаил Шприц, придумали это. А во-вторых, я ориентировался… на собственные воспоминания. Я вырос почти напротив здания МИДа, здесь была моя школа, № 23. Я, конечно, не был мажором, из творческой интеллигенции выходец, но там — мои места. Не помню, вошло это в монтаж или нет, один из персонажей у нас говорит: «Дипломат — это наполовину иностранец». Нам тоже так казалось в начале 1980-х — эти люди уже практически одной ногой «там»; у них есть доступ и к информации, и к миру материальных благ, которых у нас нет. Один из моих лучших школьных друзей был сыном генерального консула СССР в Бомбее, часть времени прожил в Индии. Мы приходили к нему домой и понимали, что они жили уже в другой материальной действительности… А тут вообще начало 1960-х: это мир тогдашних полубогов. У нас, по сути, только единственный персонаж «из простых»: девушка Клава; мы пару раз попадаем к ней на тренировку в «Трудовые резервы» и в общежитие. Такая немного «Москва слезам не верит». В одном из вариантов сценария — персонаж на самом деле мутировал — была еще Лена, она жила в бараке, в Мытищах. И мы хотели сделать такую точку контраста, но не прижилось… Мы готовы к тому, что нас будут обвинять в лакировке советской действительности, пропаганде советского. Но несколько человек после первого просмотра мне сказали — это ни разу не игра в ностальгию. Это просто особенности жанрового кино.
— Хорошо. В таком случае в какой степени сюжет, сами герои-дипломаты имеют отношение к реальности, если только не брать историческую канву: сбитый Пауэрс, демарш на Парижской конференции?..
— Сценаристы проштудировали кучу мемуаров, исследований, я тоже почитал мемуары дипломатов и понял следующее. Вот фактология — дипломатические отношения с Кубой, Белка и Стрелка полетели, Парижская мирная конференция — везде одна и та же… А интерпретация того, как это происходило, за кулисами, у всех разная. Поэтому мы дали себе абсолютно свободу в толковании закулисной части. И чем дальше по сериям, тем больше элемент альтернативной истории будет возрастать. А что касается героев, никто из наших персонажей не имеет реальных прототипов… Конечно же в 1960 году не могло быть в МИДе такого экспериментального отдела. Сложно себе представить, чтобы его возглавляла бывшая американка, хоть и коммунистка, и что отдел мог состоять из сына белоэмигрантов, еврея-китаиста и морячка Корнеева…
— Я прочел вашу фразу в интервью: «мы с удовольствием выдумывали эти биографии»… Почему вам, режиссерам и сценаристам, милее выдумывать истории, чем рассказывать реальные? Я уверен, что в реальности там тоже бывали такие судьбы, такие детективы…
— Действительно, и в реальности было немало интересного. Но напомню: задуман этот сериал был еще в 2010 году. Сейчас смешно читать тогдашнюю аннотацию, которая заканчивалась фразой — «это первый российский сериал про 60-е годы»… Тогда даже сериал «Оттепель» не вышел, он, видимо, параллельно только задумывался… Тогда, пять-семь лет назад, эта идея снять альтернативную историю про 1960-е годы была оригинальным ходом. Когда я читал сценарий, то подумал: как идеально придумана диспозиция главных героев, как завязка блестящей шахматной партии. Понял, что за этой партией и этими фигурами мне будет очень интересно смотреть… Я вообще не люблю байопики. Меня с детства это разочаровывало, когда я читал «основано на реальных событиях». Мне интереснее работать с персонажами выдуманными, чем с реальными… Иначе я бы чувствовал излишнюю ответственность — за то, что беру чью-то судьбу и начинаю по ней вышивать собственный узор. Не бывает документально стопроцентных биографий на экране, всегда что-то переделывается...