Общество | Резонанс
Бесплатная смерть
Страшная трагедия в Карелии, жертвой которой стали 13 детей из многодетных и малоимущих семей, отправленных Департаментом труда и соцзащиты Москвы на отдых по бесплатным путевкам, заставила задуматься, как устроен бизнес на детском отдыхе и в какой мере это варварство соответствует моральным нормам и уголовному кодексу. «Огонек» присмотрелся к истокам трагедии, которую несколько лет пытались предотвратить родители тех, кто прошел через лагерь в Карелии
Москвичка Елена Решетова, худая женщина с лаконичной прической и суровым лицом, появилась на берегах Сямозера в 2007 году. В сонной карельской деревне Сяргилахта, где не больше десятка домов, она зарегистрировала ООО «Парк-отель ”Сямозеро“» в качестве его единственного учредителя и директора. А в 2008-м арендовала территорию пионерлагеря «Лесная сказка» — место удивительной красоты. Сосны, широкий серп песчаного пляжа и бескрайнее озеро с темными точками островов на горизонте. Туристический бизнес обещал быть очень прибыльным, тем более что во всем Пряжинском районе других стационарных лагерей не было.
В арендованном пионерлагере Решетовой достались четыре одноэтажных корпуса, каждый на 50 человек. Курс был взят на экоэтноконцепцию. Программу «Школа рейнджера» создали педагоги по туризму из Петрозаводска. Она была достаточно экстремальной. Включала, например, комплекс подготовки к выживанию при минимуме снаряжения, устройство жилища в условиях дикой природы, холодные ночевки без палаток, марш-броски с грузом по пересеченной местности. Инструкторов, которые могут заниматься с детьми на таком уровне, в Карелии не так много, и им необходимо платить хорошие деньги.
— Мы часто сталкиваемся на маршрутах с тем, что уровень подготовки так называемых гидов-проводников коммерческих фирм оставляет желать много лучшего,— говорит «Огоньку» Николай Рязанский, вице-президент Федерации спортивного туризма Москвы.— У нас обычно спортивным туризмом занимаются как хобби в отпуск. А чтобы грамотные инструктора работали в туристической фирме, им нужно очень хорошо платить.
Искать опытных инструкторов и хорошо платить Решетова с самого начала не хотела. Поэтому на отряд выделялся один инструктор — обычно педагог с туристическим опытом, и двое вожатых — студенты-практиканты. Отряд — это 20–30 человек. Что в целом вписывается в стандарты — один человек на 10 детей. Но тем не менее серьезные фирмы, для которых самое важное — безопасность, стараются, чтобы опытных взрослых было больше.
Многим детям, однако, такие экстремальные приключения нравились.
— Вообще, дети, которые туда ездили, делились как бы на две группы,— рассказывает «Огоньку» Маргарита Колобова, руководитель Московского общества многодетных семей.— Объясняется это просто. Тем, кто ехал в туристический лагерь и ждал походов, все очень нравилось, они снова хотели туда вернуться. Но были дети, которые хотели жить в корпусах, им было неинтересно готовить на костре, им, конечно, там резко не нравилось.
Что касается условий работы для инструкторов и вожатых, то они ухудшались очень быстро.
— Зарплаты работникам сильно задерживали, вообще платили нерегулярно, по этой причине в лагере работало все меньше квалифицированных инструкторов по туризму,— рассказывает инструктор, сам проработавший пять лет в этом лагере.
Есть свидетельство другого инструктора — девушки, которая сейчас работает в молодежном клубе «Спутник»: по ее рассказам, она ушла из «Парк-отеля» после того, как замдиректора лагеря Вадим Виноградов отправил детей на уличное мероприятие в сильный мороз, несмотря на ее протесты.
Путевок, впрочем, продавали все больше. Даже построили еще один дополнительный корпус.
Социально ориентированный
Жалобы от родителей на «Сямозеро» стали поступать в 2010 году к министру здравоохранения Карелии, ныне — замглавы республики по социальным вопросам Валентине Улич. Она сообщала, что жалобы касались качества предоставляемых услуг: не было горячей воды, медицинского надзора, был плохо организован воспитательный процесс. Дело кончилось тем, что в том же, 2010-м, родители досрочно вывезли 72 ребенка.
— Аналогичные жалобы поступали и в 2011-м,— рассказывает депутат Заксобрания Карелии Андрей Рогалевич.— Например, был выявлен такой факт: «Паркотель», утверждавший, что он является лечебно-профилактическим учреждением, в действительности такого статуса не имел, хотя для меня удивительно, каким образом у его руководства на руках оказалась лицензия на такой вид услуг. В 2012-м после моей поездки в «Сямозеро» министерство здравоохранения и соцразвития Карелии провело внеплановую проверку и сделало вывод, что по формальным признакам «Сямозеро» является санаторием. В ходе проверки, кстати, были зафиксированы нарушения, в том числе грубые, лицензионных требований и условий осуществления медицинской деятельности — недостаточная укомплектованность медицинскими кадрами, нарушение санаторных требований в работе с детьми-инвалидами.
Как выясняется, однако, у лагеря была медицинская лицензия на осуществление доврачебной медицинской помощи — лечебной физкультуры, мероприятий по спортивной медицине, медицинскому массажу, причем выдана она была тем же минздравсоцразвития Карелии, которое затем и выявило нарушения. Как бы то ни было, на основании этой лицензии лагерь весь год принимал детей по программе детского санаторно-оздоровительного отдыха, рекламировался как единственная в Карелии детская здравница. В республике и в самом деле не было других лагерей, которые работали бы круглогодично и оказывали медицинские услуги.
С 2011-го лагерь активно сотрудничал с министерством здравоохранения и социального развития Карелии, и это несмотря на то что министерство получало от родителей жалобы. Решетова выигрывала тендер за тендером. ООО «Паркотель ”Сямозеро“» становился все более социально ориентированным: в нем отдыхали дети из малообеспеченных, многодетных семей, дети-сироты. Наконец, три года назад Решетова вышла на московский рынок соцуслуг. Московский департамент труда и социальной защиты полюбил «Сямозеро» и стал регулярно отправлять туда детей. В общей сложности за 5 лет от обеих госструктур Решетова получила 146 млн рублей.
Прокурора не пускать!
В 2015-м бизнес Решетовой вышел за грани разумного: в прошлом году она продала путевок в три раза больше, чем было мест в лагере,— 600 путевок на 200 мест. Те, кто не помещался в корпусах, жили в палатках.
— Этот лагерь я нашла два года назад,— рассказывает мама одного из мальчиков, пострадавшего в 2015-м от лагерного сервиса.— И в первый раз, летом 2014-го, ребенку там так понравилось, что он весь год ждал, когда туда снова поедет. А через две недели после заезда летом 2015-го позвонил в слезах и умолял забрать его оттуда. Мы приехали — Феликс сидит голодный, чумазый, две недели не мылся. Дети дерутся из-за банки тушенки, им есть нечего. Из «взрослых» — двое «инструкторов»: мальчишки лет 15– 16. Представьте: ребенку 10 лет — и он две недели живет в палатке без взрослых, а на улице дождь и плюс 8. Погода в прошлом году была очень похожа на нынешнюю: шторм, дожди. И вот в этот шторм их вдобавок погнали в водный поход — 50 человек на двух байдарках и двух рафтах. Мой ребенок три часа греб под дождем к острову, на котором надо было высаживаться. Он плакал, даже когда рассказывал об этом.
Родители Феликса написали жалобы в Роспотребнадзор и в прокуратуру.
Вообще, от того, как год назад родители описывали этот «Отель», холодеет внутри.
«Дети, от мала до велика, курят, употребляют спиртные напитки, играют в карты,— писала одна из мам.— Помощники вожатых избивают детей».
«Ребенок плакал и просил: ”Забери меня из этого ада“. На третий день сын заболел и никак не мог найти врача. К врачу его отвели вожатые только после третьего моего звонка им. Из лечения он получил горчичник, который ему поставили вожатые. Готовлю заявление в прокуратуру и Роспотребнадзор. Хочу, чтобы эту шарашку проверили и по возможности прикрыли».
«Моего ребенка 10 лет забрал избитого с сотрясением мозга, собираюсь писать в прокуратуру».
«У нас ребенок приехал из этого лагеря и попал в больницу с пневмонией. Лежит в палате с мальчиком из этого же лагеря. Три недели на антибиотиках... У детей подорвано здоровье. Куда теперь обращаться???»