Россия и мир | Тема номера
Острая медицинская недостаточность
На прошлой неделе стало известно: правительство не даст Минздраву деньги, необходимые для реализации приоритетных проектов по здравоохранению с 2017 по 2025 год. Ведомство получит в 52 раза меньше средств, чем запрашивало. Прозвучала и еще одна цифра: только два региона — Москва и Санкт-Петербург — не имеют изъянов с точки зрения доступности оказания медицинской помощи. «Огонек» попытался выяснить, что же происходит в остальных 83 регионах страны
Медицина на селе всегда была действительно больной темой для нашей огромной страны. Сейчас, увы, стало еще больнее: в результате проведенных за последние пару лет оргмероприятий (в благих целях — ради оптимизации оказания медицинских услуг населению) из привычной цепочки фельдшерский пункт — участковая больница — районная больница — областной высокотехнологичный центр — во многих районах страны просто исчезли… три первых звена. Глава Счетной палаты Татьяна Голикова, выступая перед депутатами Госдумы в мае, фиксировала: из 130 тысяч сельских населенных пунктов в стране только в 45 тысячах можно получить хоть какую-то медицинскую помощь.
«Огонек» попытался понять: каково это, жить за сотни километров от врачей?
Больница не рентабельна
Поселок Усть-Черная — на севере Пермского края. Вокруг леса, болота и озера, которые на карте называются Адовыми, черная, холодная река. До районного центра поселка Гайны — 105 километров. Весной и осенью по дороге к райцентру часто может проехать только один вид транспорта — трактор. В поселке Усть-Черная живут 1200 человек. Год назад здесь закрыли участковую больницу. Она обслуживала еще 4 села в радиусе 60 километров. Всего 4 тысячи человек. Здесь были: стационар, поликлиника, терапевтическое отделение, лаборатория, стоматологический кабинет, физкабинет, рентгенкабинет… А потом пришла «оптимизация», и все это, как в воронку, засосало. Последним сдавался коечный «рубеж»: в стационаре его подрезали поступательно (с 30 до 6), а дальше больницу закрыли совсем, несмотря на слезные протесты жителей.
«Как нам выживать? Вы экономите на нашем здоровье. Нельзя так с людьми,— говорила местная жительница 50-летняя Наталья Бычкова, адресуясь к местным чиновникам,— у нас много одиноких пожилых, их некому возить в Гайны за 100 километров!» Ответ жителям был стандартный — больница не рентабельна. Что такое рентабельность в сельской больнице, никто не объясняет. В двухэтажном здании больницы теперь только фельдшерско-акушерский пункт (ФАП). Два фельдшера и одна санитарка в двух кабинетах. В большом двухэтажном здании — пустота и гулкие шаги посетителей. Специализированная медицинская помощь отодвинута от Усть-Черной и ближайших деревень еще дальше. В районной больнице поселка Гайны (напомним, это 105 километров от поселка Усть-Черная) еще раньше сократили гинекологию, родильное отделение и неврологию. А детскую койку оставили одну (она находится почему-то во взрослой хирургии). Теперь людей с инфарктом, инсультом, больных детей, а также рожениц нужно везти за 163 километра от Гайн — в Кудымкар. То есть от Усть-Черной и деревень вокруг — за 268 километров.
«Только в нашем селе за последний год умерли четыре человека, которых можно было бы спасти,— рассказывает Елена Устинова, жительница Усть-Черной.— Моей свекрови стало плохо с сердцем, мы привезли ее в наш ФАП. Там была одна 70-летняя медсестра и больше никого — медсестра не сумела снять кардиограмму, но сделала свекрови укол, какой был — от печени. Через 5 часов свекровь умерла… У нас теперь так: если больной на ногах, скорую не вызывают. Вот недавно мужчине с кардиостимулятором было плохо, так скорая к нему не поехала. Сказали: раз может ходить, сам на автобусе доедет. В итоге его родственники на машине повезли. Слава богу, довезли — успели».
«В марте у родственницы случился геморрагический инсульт. Ей было 54 года,— рассказывает Ирина Солохиева из Усть-Черной.— Мы сами довезли ее до Гайн. Но там нам сказали, что неврологического отделения нет и нужно везти в Кудымкар. Мы потребовали реанимобиль, потому что знали — он есть при больнице. Но врач сказал, что это просто так называется, а на самом деле в этом реанимобиле нет ничего для экстренной помощи. Мы повезли родственницу в Кудымкар на своем транспорте. Доехали, а там ее не стало. Врачи сказали: ”Пока трясли ее 300 километров, вы ее добили“. Раньше у нас такие больные лежали в больнице в Усть-Черной — выздоравливали и сами оттуда уходили. А теперь многие из тех, кого с инсультом или инфарктом увозят до Кудымкара, не доживают. Мы жаловались в областное министерство здравоохранения, нам отвечают, что к нам каждый квартал приезжают врачи из районного центра. Но они последний раз были здесь год назад! И еще министерство отвечает, что, оказывается, к нам приезжает реанимобиль с Гайн. Но этого не было еще ни разу. У нас есть одна скорая на три поселка. И это обычная старая ”буханка“…»
В больницу Гайн попасть непросто даже с направлением — гигантские очереди. Похожая ситуация во многих селах.
«У нас часто до больницы, где можно выписать лекарства, от 50 до 100 с лишним километров,— рассказывает Евгений Симакин, руководитель исполкома ОНФ Пермского края.— Автобусы не ходят, скорая не доедет. Такая же ситуация во всех отдаленных районах Пермского края. В результате резко ухудшаются как профилактика, так и ранняя диагностика заболеваний, что неизбежно приведет к росту хронических заболеваний. У нас по состоянию на 2000 год в крае было больше 37 тысяч коек. Сегодня осталось чуть больше 21 тысячи. Но койки — это полбеды. Беда же в том, что сокращено финансирование на первое и второе звено оказания медицинской помощи. То есть на профилактику и раннюю диагностику. Правда, финансирование увеличено на третью ступень — высокотехнологичную. Мы профилактировать, раннюю диагностику проводить не будем, но если вы станете хроническим больным или инвалидом, то тут мы вам поможем».
Это значит, что районные больницы умирают, бригады скорой помощи сокращаются, но зато с диализными центрами все отлично.
Без капельницы
Увы, Пермский край — не исключение. Похожая ситуация на селе характерна для большого числа регионов страны.
Елена работает фельдшером в поселке Новгородской области.
«Раньше у нас была большая районная больница — стационар, хирургия, терапия, инфекционное отделение, роддом,— рассказывает она.— Сначала осталось только три отделения, потом дневной стационар, а теперь вообще никакого. Сейчас наша амбулатория обслуживает 4,5 тысячи человек из соседних деревень. Ближайшая больница в 70 километрах. Как туда добираться пожилым людям? Те, кто помоложе, еще ездят, а пожилые, честно скажу, плачут. Каждая поездка — 200 рублей туда, 200 обратно. Не все могут себе это позволить. Скорая на 4 тысячи человек одна — один фельдшер на сутки. Звонишь в скорую, а она уже на вызове, приходится ждать. В нашей поликлинике нет никакого оборудования. Мы даже капельницы не делаем, только уколы. Медикаменты для неотложной помощи тоже не всегда есть — не хватает средств на закупку препаратов. Приехала недавно пациентка с судорогами. А у нас не было ничего, чтобы ей помочь: аптеку закрыли. И каждый простой медицинский случай становится сложным. И если человек, например, затемпературил и не может добраться до города, то будет лечиться подручными средствами — а какой еще выбор? Раньше специалисты хотя бы раз в месяц приезжали для консультации, а сейчас даже этого нет. Наблюдать больных после инсультов, инфарктов, операций абсолютно некому — ни кардиологов, ни неврологов у нас нет. Люди возмущаются. Им говоришь: ”Я не могу вам помочь“, а они в крик: ”Что это такое, ничего вы не умеете, не можете ничем помочь. Зачем к вам вообще сюда ходить?“…»
Фото: Александр Потапов
Глава Счетной палаты Татьяна Голикова фиксировала: из 130 тысяч сельских населенных пунктов в стране только в 45 тысячах можно получить хоть какую-то медицинскую помощь
В Курганской области специализированные кардиологические и неврологические койки остались только в областном центре, в городах Кургане и Шадринске. Чтобы добраться туда из некоторых сел, надо преодолеть 100–120 километров. По данным фонда «Здоровье», который занимается независимым мониторингом медицинских услуг, подобная ситуация в Оренбургской, Белгородской, Липецкой, Кировской областях, Забайкальском крае.
«Стали сокращать специализированные койки на селе — гинекологические, неврологические, кардиологические, пульмонологические,— говорит руководитель фонда ”Здоровье“ Эдуард Гаврилов.— Сейчас коечный фонд на селе представлен исключительно общетерапевтическими и общехирургическими койками. Все чаще мы сталкиваемся с такой ситуацией: если у жителя села или района тяжелая патология, например инфаркт или инсульт, его кладут на общетерапевтическую койку. Потому что в областной центр не повезешь — бездорожье, отсутствует прямое транспортное сообщение. А кто ему окажет специализированную помощь на общетерапевтической койке? Нет ни нужного специалиста, ни лекарств. Это называется непрофильной госпитализацией. Неудивительно, что статистика показывает рост внутрибольничной смертности по стране — на 3,5 процента за последний год. И больше всего летальности дают сельские ЦРБ, где сократили специализированную помощь».