Писатель Григорий Служитель — о том, как долго длится счастье
Стараясь понять, что нами движет — не важно, на Земле или в космосе, — писатель Григорий Служитель обращается к Лепажу, Чехову и даже перелистывает Коран
Когда-то давно я смотрел отличный моноспектакль Робера Лепажа «Обратная сторона Луны». Там была сцена, в которой главный герой заходит в бар (дело происходило в Канаде), напивается до чертиков и за стойкой рассказывает бармену про первого человека, вышедшего в открытый космос, то есть Алексея Леонова, объясняя ему разницу между американским астронавтом и русским космонавтом: «Понимаешь, — говорит он, — астронавт ищет звезды, а космонавт — гармонию». В зрительном зале тогда был сам Леонов, в конце спектакля он подошел к сцене и пожал Лепажу руку. Это оказалось одним из моих самых сильных театральных впечатлений.
На самом деле, нас всех можно разделить на две фракции. Одни ищут гармонию, другие — звезды. Впрочем, четкую границу здесь провести трудно. Мы то и дело мигрируем из одной группы в другую. В гармонии (другими словами, в счастье) есть что-то застылое, неподвижное. В ней есть что-то недосягаемо высокое или, наоборот, низкое, потому что в космосе нет ни верха, ни низа. Гармония расщепляет мгновение до последней неделимой частицы. Она отменяет время. Дай бог, чтобы за всю свою жизнь мы смогли испытать это чувство от силы два раза. И уж тем более, дай бог, если счастье посетит нас не во сне, чтобы наутро само воспоминание о нем не улетучилось. Где-то у Чехова есть: «Для ощущения счастья обыкновенно требуется столько времени, сколько его нужно, чтобы завести часы». Красиво, и как