TatlerЗнаменитости

Нежный возраст

Кайли Миноуг в пятьдесят лет выгнала жениха, записала альбом, слушает кантри, смешно шутит про мужчин и прочие свои беды. Что бы ни делала, лишь бы не болела раком.

Текст: Софи Тедмансон

Кай­ли Ми­но­уг тан­цу­ет на кро­ва­ти в ко­рот­ком пла­тье Schiaparelli. Пры­га­ет вы­со­ко, как на ба­ту­те, и скла­ды­ва­ет­ся в воз­ду­хе рыб­кой. Длин­ные во­ло­сы за­кры­ва­ют улыб­ку до ушей. Од­но мгно­ве­ние она по­хо­жа на ре­бен­ка — де­воч­ку, ко­то­рая в се­ре­дине се­ми­де­ся­тых пры­га­ла с сест­рой в ре­зи­ноч­ку у зад­не­го крыль­ца в при­го­ро­де Мель­бур­на. Но это дру­гая Кай­ли — ей пять­де­сят, и она су­пер­звез­да. Здо­ро­вая и счаст­ли­вая.

У нее сей­час но­вые пла­ны на жизнь. По­след­ние во­сем­на­дцать ме­ся­цев про­шли под зна­ком слиш­ком пуб­лич­но­го — да­же по ее мер­кам — раз­ры­ва по­молв­ки с ан­глий­ским ак­те­ром Джо­шуа Сас­сом, зна­ме­ни­тым раз­ве что мю­зик­лом про ры­ца­ря Га­ла­ван­та. Он был про­бле­мой? Кай­ли на­ста­и­ва­ет на дру­гом сло­ве — «трабл», и взгляд у нее немед­лен­но ста­но­вит­ся жест­ким. Жен­ским, со­всем недет­ским. Сасс до­вел Кай­ли до та­ко­го эмо­ци­о­наль­но­го сры­ва, что она по­те­ря­ла го­лос. И уеха­ла при­во­дить се­бя в по­ря­док в На­швилл, штат Тен­нес­си. Это сто­ли­ца, Мек­ка, зем­ной рай — на­зы­вай­те как хо­ти­те — ков­бой­ской му­зы­ки, но Ми­но­уг там по­нра­ви­лось. К юби­лею она на­шла там для се­бя но­вый об­раз и на­пи­са­ла пе­сен на це­лый аль­бом. Те­перь есть чем от­ме­тить несколь­ко важ­ных дат: день рож­де­ния, две­на­дцать лет без ра­ка и трид­цать лет в ин­ду­стрии. И ей, не по­ве­ри­те, при­ят­но ду­мать, что ме­но­па­у­за уже где-то со­всем ря­дом. В об­щем, Ми­но­уг объ­яви­ла 2018‑й «го­дом без траб­лов».

«При­ят­но вер­нуть­ся до­мой и не уви­деть там преж­не­го кош­ма­ра», — го­лос у нее при этом на­сто­ро­жен­ный. Мы си­дим в даль­нем за­ле ма­га­зи­на ди­зай­на, ис­кус­ства и ан­ти­ква­ри­а­та Franque в го­род­ке Ту­рак — это бо­га­тое пред­ме­стье Мель­бур­на. Пьем тра­вя­ной чай, от­щи­пы­ва­ем по ви­но­гра­дине от кра­си­вой гроз­ди в кра­си­вой та­рел­ке. Кай­ли взя­ла се­бя в ру­ки и про­дол­жа­ет: «Я ду­маю, все зна­ли, что мои от­но­ше­ния не в по­ряд­ке. Но вы же по­ни­ма­е­те, как это бы­ва­ет, — ду­ма­ешь, что на­до при­нять ме­ры, за­нять­ся спа­се­ни­ем от­но­ше­ний. Да не на­до их спа­сать! Твоя се­мья все пре­крас­но ви­дит. И ей очень хо­чет­ся те­бя стук­нуть и спро­сить: «Раз­ве не ви­дишь, что про­ис­хо­дит — с то­бой, на него нам во­об­ще пле­вать?!» А про­ис­хо­ди­ло вот что. У ме­ня бы­ло вя­ло­те­ку­щее, но по­сто­ян­ное, без про­свет­ле­ний, нерв­ное рас­строй­ство. Се­рьез­но! Пе­ред Рож­де­ством я да­же не по­чув­ство­ва­ла, что про­шел це­лый год. Боль­шую его часть я, ка­жет­ся, про­ве­ла в сту­дии. Но сей­час чув­ствую се­бя луч­ше — впер­вые за очень дол­гое вре­мя».

Кай­ли неко­то­рое вре­мя об­ду­мы­ва­ет дан­ный факт. За­тем до­бав­ля­ет: «Жизнь — это не все­гда штиль. Но все рав­но на­до как-то про­кла­ды­вать се­бе путь. Двух недель в На­швил­ле хва­ти­ло, что­бы ути­хо­ми­рить мою жизнь».

Ми­но­уг с тру­дом до­пи­ва­ет чай из блед­ных да­ров при­ро­ды и, не спро­сив, под­ли­ва­ет мне — и се­бе. (По­сле трид­ца­ти лет в Ан­глии она пред­по­чи­та­ет «чи­фирь, как пьют на строй­ке», но в Ав­стра­лии его за­ва­ри­вать не уме­ют.) Кай­ли сня­ла под сто­лом шле­пан­цы — The Row, по­то­му что она дру­жит с Мэ­ри-Кейт Ол­сен. То вста­ет, то са­дит­ся. Сна­ча­ла она со сво­им ро­стом метр пять­де­сят два ка­за­лась мне кро­шеч­ной. Но чем боль­ше Ми­но­уг, или Мин, как она са­ма се­бя на­зы­ва­ет, рас­ска­зы­ва­ет о сво­ей необык­но­вен­ной жиз­ни, тем вы­ше она ста­но­вит­ся. При этом спо­кой­на как ска­ла, хоть и на­ста­и­ва­ет на нерв­ном рас­строй­стве. За­бав­ная, оба­я­тель­ная. С са­мо­иро­ни­ей, что сре­ди кра­си­вых жен­щин боль­шая ред­кость. О сво­ей фо­то­гра­фии спо­соб­на ска­зать: «По­хо­же на глян­це­вую вер­сию ме­ня, а не на овощ, си­дя­щий до­ма в уг­гах». Пря­мо­ли­ней­ная, хо­тя про­фес­сия тре­бу­ет ров­но про­ти­во­по­лож­но­го. А глав­ное, она бо­ец, ко­то­рый бу­дет отыг­ры­вать­ся сно­ва и сно­ва — по­сле лю­бо­го «тра­б­ла» на лич­ном фрон­те, со здо­ро­вьем или в непо­сто­ян­ном ми­ре хит-па­ра­дов.

Я пы­та­юсь за­ве­сти вы­со­кий раз­го­вор о че­ло­ве­че­ской стой­ко­сти. Кай­ли на это со­об­ща­ет, что она ска­ко­вая ло­шадь на стар­те — вздор­ная, оп­ти­ми­стич­но на­стро­ен­ная ло­шадь. «Имею в ви­ду, что я чув­стви­тель­ная, но стой­кая. Это про­ти­во­ре­чие воз­ни­ка­ет по­сто­ян­но и очень ме­ша­ет мне в от­но­ше­ни­ях». 

Сло­во «от­но­ше­ния» по­че­му-то вы­зы­ва­ет у нее ди­кий смех. «Я са­ма сво­жу се­бя с ума. По­то­му что по го­ро­ско­пу Близ­нец, у нас все­гда так: да — нет — да — нет — да — нет. А луч­ше и то и дру­гое! При этом умуд­ря­юсь быть праг­ма­тич­ной и хо­зяй­ствен­ной. Ина­че ни­как. Но мне по­вез­ло, на го­ри­зон­те все­гда ма­я­чи­ли воз­мож­но­сти. По­ня­тия не имею, что хо­чу этим ска­зать. Тут де­ло не толь­ко в ка­рье­ре. Ме­ня так на­учи­ли ду­мать, и это те­перь мой жре­бий по жиз­ни. Что бе­сит. Я все вре­мя срав­ни­ваю се­бя с по­ни. «Не за­пи­рай во­ро­та пе­ред по­ни», «по­ни очень счаст­лив»… Хо­тя, зна­е­те, я на са­мом де­ле кло­ун».